Яд для императора - стр. 37
– Родственников пока оставим в стороне, – распорядился Углов. – Кто еще, кроме них?
– Если говорить о приближенных, то чаще других у постели покойного Государя бывал его сиятельство граф Киселев. Также навещали императора светлейший князь Василий Андреевич Долгоруков, генерал-адъютант Горчаков, граф Орлов, директор канцелярии императора Панаев, князь Мещерский, граф Клейнмихель… Я могу назвать еще много имен.
– Потом назовешь. Теперь врачи, слуги, денщики – в общем, все, кто не графы и не князья.
– Ну, больше всех возле больного был ваш покорный слуга, подвергшийся ныне необоснованным нападкам и обвинениям… Затем доктора Каррель, Магнус, Рейнгольд, Енохин, камердинер Гримм… Что касается денщиков, то они менялись. Всего их трое, зовут… Нет, не припомню, как их зовут. Еще прислуживали управляющий дворцовым хозяйством Худяков, лакеи… их я тоже не помню.
– А скажи: все эти люди – медики, камердинеры, лакеи – они все люди со стажем?
– Простите? – в глазах лейб-медика отразилось удивление. – Что вы изволили спросить, я не понял?
– Да, это я так… не то слово использовал. Я хотел сказать: это все люди опытные? Проверенные?
– Да-да, все они опытные, служат давно. Управляющий Худяков, кажется, служил еще при покойном государе Александре, был младшим лакеем… Все очень предан Государю, отлично известен…
– Значит, никого нового за последние месяцы не появлялось?
– Нет, какие-то младшие лакеи новые бывают. Но они делают совсем неважную работу: моют, убирают… Что-то принесут… Подать еду или питье им не доверяли. А вас ведь это интересует?
– Меня интересует всё! – веско произнес чиновник для особых поручений. – В деле, которое мне поручено, нет мелочей. Поэтому мы с тобой сейчас сделаем так. Мы попросим дражайшего хозяина дома, господина Фогеля, достать нам бумагу и ручку…
– Вы хотели сказать – перо?
– Ну да, все время забываю… Перо, конечно. И чернил. И я запишу все, что ты мне сейчас рассказал. А пока я пишу, ты постараешься вспомнить имена всех лакеев и прочих слуг, что окружали Государя. Всех – и старых, и новых. И мы их запишем туда же, в твои показания. А еще вспомнишь все свои действия как врача, все, что ты делал для лечения больного, – прямо по дням. Понятно?
– Понятно, выше высокоблагородие, – покорно отвечал лейб-медик.
Глава 7
В Демутов трактир статский советник вернулся поздно вечером – запись, а затем сверка показаний Мартина Мандта потребовали немало времени. Помня о наказах Кати, как должен себя вести «человек его положения», он направился прямо к лестнице, даже не повернув головы в сторону портье. Однако его остановили.