Яд Борджиа - стр. 17
– В этих скалах я искал тропинку, которая привела бы меня в долину ниже горного потока, где находится монастырь, как вдруг услыхал ржание ваших коней. Но есть более верная поговорка, чем ваша: «Что Бог ни делает – все к лучшему». Да, великому несчастью одного благородного человека обязаны вы тем, что я явился сюда, чтобы служить вам проводником.
– Что случилось? Расскажите! – нетерпеливо воскликнул Бембо.
– Я приношу известие, которое породит в Риме всеобщую скорбь, – ответил монах. – Благородный господин из фамилии Орсини, с небольшой свитой ехавший здесь с тайным посланием от союзного рыцарства к нашему святому отцу, захвачен разбойниками, свита же его убита. Возвращаясь вчера вечером из Лоретто, я также подвергся нападению той банды, и она вынуждала меня дать ей отпущение грехов.
– И вы отказали им? – прервал с испугом Бембо.
– Да, – холодно ответил монах, – несмотря на то что они угрожали мне поджарить мои пятки на медленном огне. Увидев, что я непоколебим, они предложили мне свободу с условием, чтобы я отправился в Рим и потребовал за их пленника выкуп в десять тысяч золотых крон. Я отказался. Тогда они завязали мне глаза и провели меня в одну из только им известных пещер, где они держат Орсини. Он прикован к скале, в которой изваяно гигантское распятие. Показав мне его издали, предводитель разбойников и дезертиров дал мне торжественное обещание, что несчастный пленник до тех пор не получит ни пищи, ни питья, пока к нему не явится с выкупом посланный, но непременно один.
– Безбожно и бесчеловечно! – воскликнул Бембо.
– Поэтому, брат мой, мы не должны терять ни одной минуты! – сказал иоаннит.
– Они только недавно освободили меня, после того как я тщетно пытался пробудить в них чувство милосердия, – продолжал монах. – Кроме того, я уже говорил вам, что не могу найти дорогу в долину.
– Не можете ли вы отвести нас на то место, где бандиты ждут выкупа? У меня найдется кое-что в кошельке, – сказал Лебофор.
– Ваши предки часто сражались против сильнейшего врага, это правда, – ответил монах, – но нельзя биться одному против сорока.
– О, нас здесь гораздо больше! – воскликнул Лебофор. – Стоит мне только затрубить в рог, как немедленно появятся двадцать славных молодцов, которые так долго были заключены в железо, что сами сделались железными.
– Все будет тщетно: разбойники знают в горах каждую тропинку и при вашем приближении могут убить пленника, – сказал доминиканец. – Но у меня появилась неплохая мысль. По какой дороге меня вели в пещеру, я не знаю, в горах разбойники завязали мне глаза, а когда сняли повязку, я находился в скалистом ущелье, откуда мог видеть всю пещеру. Но на одном конце я заметил в скалах отверстие и пенящиеся волны, врывавшиеся каждую минуту, и их ужасный шум заставил и меня подумать, что пещера находится под водопадом. Кроме того, распятие пробудило во мне подозрение. Один ученик святого Бруно, основавшего в этих горах монастырь своего ордена, был отшельником и жил в пещере, над которой низвергался этот горный поток. Своими руками он вырубил в твердой скале распятие, и это творение было причислено к тем добрым делам, ради которых церковь причислила его к лику святых. Однажды ночью отшельник умер в одиночестве в своей пещере, и, когда пришли картезианцы хоронить его, его тело исчезло и небесное благоухание разносилось вокруг, как будто здесь были ангелы. Пещера привлекала к себе многочисленных паломников, но так как в нее не знали другого входа, кроме как через водопад, то при безумной попытке проникнуть в нее гибло так много людей, что в конце концов это паломничество было запрещено папской буллой. Но, по-моему, в пещеру несомненно ведет еще какой-нибудь вход, который картезианцы, вероятно, скрыли, так как распространился слух, что святой подвижник был убит вследствие своей чрезмерной строгости. Так что очень вероятно, что разбойники случайно открыли этот ход.