Яблоневый сад - стр. 6
Позже я узнал: как турист Белла Степановна в интернате обособленно одинока. Что-то не тянет других воспитателей в комариные таёжные дебри, на горные тропы и речные стремнины. Если выводят детей в поход, то раз-два лет этак в пять – семь, да куда-нибудь в лесок, который находится сразу за городом, окуривается нефтехимическими дымами. Сердятся они на свою звезду незаходящую: как, видимо, безмолвный она укор для них, напоминание о чём-то важном и серьёзном, как судьба. Можно ли за это винить женщин? Мне представляется, что никак нельзя: всё же не каждому суждено быть звездой незаходящей. А вот сердиться не надо бы!
Однажды прибыла Белла Степановна с воспитанниками из какого-то похода. Вваливается заснеженная, краснощёкая ватага в фойе. На вахте разговаривают три-четыре воспитательницы. Белла Степановна – к ним:
– Здравствуйте, девочки! А вот и мы нарисовались!
Но воспитательницы – короткое, прижатое «здравствуйте», не улыбнулись, не спросили, как и что, – а как в таких случаях не полюбопытствовать? Повертелись с особенной озабоченностью, словно бы выискивали своих воспитанников, и скоренько разошлись. Белла Степановна зорким прищуром глянула вслед, направилась было к своим детям, да я, извинившись, остановил её на минутку:
– Что ж они так?
– А ну их! – хлопнула она себя по ноге, как сгоняют насекомое, и – к детям. Я понял, что её жизнь в коллективе несладкая и, видимо, полна драм и подковёрщины всякой.
Белла Степановна вдруг вернулась:
– Не хотите со своими детьми и с нами встретить Новый год в лесу? Это будет бесподобно! – уже улыбалась и сияла она.
– В лесу?! Новый год?!
– Да-а-а! Вывезем ребятню и тако-о-о-ое там отбацаем – ух, жизнь моя копейка!
Вот там я и увидел, что означает воспитывать красотой, чем-то необыкновенным, жить с красотой и как эту красоту и необыкновенное творить и дарить. К сожалению, мы отправились не в поход, а всего лишь автобусом вполне комфортабельно выехали на один всего денёк, точнее ночь, на загородную турбазу.
Тронулись в путь вечером, часов в девять. Дети Беллы Степановны пели, а она, подтягивая, дирижировала. Мои воспитанники помалкивали, только две девочки нашёптывали мотив в ладошку. Непривычно им было вот так запросто распевать и веселиться.
– Стойте, стойте, товарищ шофёр! – вскрикнула Белла Степановна. – Едем назад.
– Что такое?! – ударом по педали затормозив, привскочил шофёр.
– Оставим в интернате всех, кто не поёт: нам такие некомпанейские фуры-муры не нужны. – А сама вовсю подмигивает мне и шофёру. – Баста, поворачиваем домой!
Мои воспитанники повскакивали с мест и – гурьбой к Белле Степановне. А её дети втихомолку посмеивались.