ЯблоковСад. Воспоминания, размышления, прогнозы - стр. 60

Митинг в защиту Григория Пасько.

Москва, 2002 г.

Я не помню, как стал заниматься защитой Никитина. Возможно, «Беллона» со мной связалась, потому что я был знаком с их основателем Фредериком Хауге. Одним словом, когда я узнал, что Никитина посадили за обзор и завели против него судебное дело, я пытался сделать все, что мог, чтобы его вытащить. Но что я мог? Я связался по вертушке и пошел к председателю КГБ, к Ковалеву, чтобы убедить его не обвинять Никитина. Адвокат Никитина пробился к генеральному прокурору, и прокурор сказал, что надо освобождать. Дильбар стояла в пикетах, которые мы организовывали. Все это вместе и привело к тому, что Никитина выпустили. Один разговор, одно действие никогда не бывает решающим. Но когда все вместе складывается, нагнетается, тогда появляется эффект.

И мы с Никитиным, когда его выпустили, очень подружились по-настоящему. Он сказал, что где-то даже встречал меня до посадки, потому что я занимался радиационными делами. Потом он у нас бывал, когда приезжал в Москву. В один из таких приездов сидели с ним на кухне, и Никитин говорит: «Слушайте, Алексей Владимирович, надо делать партию». Так что он был инициатором создания зеленой партии.

Была еще история с Ольгой Цепиловой. Ольга Цепилова – сотрудник Института социологии. Занималась проблемами закрытых городов. В том числе Снежинска и Озерска на Урале. Кому-то это сильно не понравилось. Отбили и Олю.

Из Совета безопасности я ушел в 1997 году и сконцентрировался на работе с Центром экологической политики России и другими общественными организациями. Я понимал, что надо продолжать заниматься экологией. Если нельзя заниматься экологией во власти, значит, надо со стороны общества давить на власть, чтобы она принимала экологически правильные вещи.

Однако мои надежды на то, что с помощью гражданского общества мы сможем действовать более эффективно и заставлять власть решать экологические проблемы, провалились. Сейчас я думаю, что провалились, потому что нам противостояла осознанная сила. Не какая-то стихийная сила бизнеса, который не хотел принимать экологические меры во имя получения большей прибыли, а совершенно организованная сила. Общественные организации работали активно, но их развитие шло в условиях жесткого скоординированного противодействия развитию гражданского общества. Одновременно с этим началась деэкологизация государственной политики, которая сильно ударила по зеленому движению.

Сначала противодействие государства развитию гражданского общества выразилось в требовании обязательно отчитываться обо всех полученных грантах. Потом было специальное несколько месяцев длящееся давление на иностранные фонды, которые были в России. Когда иностранные фонды стали притеснять под всякими идиотскими предлогами, казалось, что это отдельные нападки. Но сейчас ясно, что это была целенаправленная работа. В результате из примерно 250 зарубежных благотворительных фондов и организаций в России осталось, наверное, около 50. Все остальные закрыли свои подразделения и исчезли из России. Это нанесло удар не только по природоохранному движению, но и по всему гражданскому обществу. Не только природоохранные организации, но и инвалидные, детские организации, фонды, занимающиеся культурными обменами, – все попало под этот нож. Все это закончилось поиском «иностранных агентов» среди тех НКО, кто остался работать.