ЯблоковСад. Воспоминания, размышления, прогнозы - стр. 51
Нашей комиссией в Совете безопасности впервые было рассмотрено влияние космической деятельности на экологию. Уже потом этой темой занялся С. Кричевский и другие исследователи. На наши документы по экологической опасности космической деятельности и по сей день ссылаются. На основании собранных нами данных были приняты разные решения, в том числе и отдельно по некоторым регионам. Например, Якутия, загрязненная остатками вторых ступеней ракет, до сих пор руководствуется нашим документом.
Всего было выпущено четыре тома документов Межведомственной комиссии по экологической безопасности Совета безопасности России. Три тома – под моим руководством, четвертый – Валерием Меныциковым, когда меня в Совбезе уже не было. Мы планировали работу заранее, поэтому даже после моего ухода план работ, который мы наметили, соблюдался.
Мой уход из Совета безопасности был связан со следующим. Комиссия по экологической безопасности активно работала с 1993 по 1995 год. И потихонечку я начинал замечать, как изменилось отношение к экологии, как среди входящих в мою комиссию министров и замминистров, так и в Кремле. Раньше и я сам ходил к Ельцину по вопросам экологии, и к экологии относились с придыханием и пониманием, а к 1995 году потихонечку это стало уходить. Раньше, если я говорил о каких-то экологических проблемах, то встречал хотя бы внимание, а часто и заинтересованность. Потихонечку это заинтересованное отношение исчезало. Я стал все чаще встречать в Кремле, как я это называю, «рыбьи глаза»: я разговариваю с человеком и чувствую, что он не верит мне, когда я говорю об экологических проблемах. Он думает, что я под видом экологических проблем хочу сказать о каком-то экономическом проекте, который может принести обогащение, или возможность влияния, или что-то еще.
Сейчас я думаю, что это чековая приватизация и залоговые аукционы привели к тому, что страна и «элита» стали меркантильными. Они стали видеть только прибыль и думать о быстром обогащении, и это захватывало, это затягивало людей. Из бессребреников представители власти стали если не стяжателями, то активными накопителями. Пришла психология накопления: побольше урвать, побольше схватить. И даже считалось, что так и надо для перехода к рыночной экономике, которая требует, чтобы капитал рос.
Решения моей комиссии в Совете безопасности становились все менее и менее значимыми. Они больше не привлекали внимания. Это сказывалось и на помещениях, которые мы занимали. Сначала мы перешли в огромный 11-й корпус, где был Совет безопасности. Потом нас перевели в какой-то другой старенький корпус, который был набит аппаратурой. Там была жуткая охрана, еще хуже, чем в 11-м корпусе, потому что это был, по-видимому, центр прослушки. Мой кабинетик стал маленьким, и сотрудников стало меньше. Я понимал, что дальше мне в Совбезе делать нечего.