Яблоко транзита - стр. 19
В последних числах января я с ним общался. Узнав, что Куршин из России выехал, мы с ним связались, наплевав на карантин. Опасаясь колпака русской разведки, снарядили в Германию его брата, жителя Бруклина, не без труда убедив передать Алексу номер для связи с ЦРУ.
Алекс позвонил и, в общем, пришелся ко двору, подтвердив прежнюю репутацию – парня, соответствующего уровню экстраординарной миссии, которую волею обстоятельств оседлал.
– Как, кстати, его угораздило? – встрял Холмгрен. – Не Нетаньяху ли сосватал другу Владимиру?
– Нет, по протоколу подобное вряд ли возможно, – пристально глядя на Холмгрена, причащал к загадкам закулисья Энди. – Такие союзы – каприз потустороннего, выплеск божественного начала. Если серьезно, отталкиваясь от традиционных оценок, то инициатор сотрудничества – российский президент. Пусть, выяснилось, им искусно манипулировали…
– Господин Холмгрен, – подключился к дискуссии Пол Стеймацки. – Я при случае сагу этого Тура Хейердала от политики изложу. Энди часа два взахлеб…
– Так вот, – продолжил представление человека-загадки Стецько, – Алекс мне приоткрыл: российский президент готов в 2024 г. покинуть Кремль, по крайней мере, на уровне самоощущений. В последних двух встречах не то чтобы президент об этом ему намекал – говорил о своем уходе, как о недалекой перспективе. Кроме того, просил Куршина познакомить с популярными маршрутами индивидуального туризма – тот в этом дока. Кроме того, Куршин, как и некоторые наши аналитики, зациклился на сентенции президента трехлетней давности: «Единственно, о чем мечтаю, это путешествовать – и не в бронированном лимузине, а налегке. Это то, что меня ворожит».
Напрашивается вопрос: можно ли воспринимать всерьез гипотезу Куршина, продукт голой интуиции, держа в уме прошлогодний конституционный переворот, практически увековечивавший режим ВВП? Оказалось можно, ибо Куршину вторят куда более известные эксперты российского политического дискурса. Схожа у этого круга и аргументация: продли президент свой статус еще на одну каденцию, неимоверные нагрузки должности, о которых многие даже не догадываются, уравновесят риски (а скорее, превзойдут их) утерять должностной иммунитет. Действительно, фатальный инфаркт/инсульт куда опаснее состязательного процесса, даже чреватого пожизненным заключением. Это еще не все. Куршин, как и его единомышленники, отмечают затухание президентского контура, пресыщение им рутиной публичной фигуры…
– Господа, вам не кажется, что мы погружаемся скорее в драматургию события, нежели в его анализ? Беллетристика не может служить подменой общепринятых причинно-следственных связей, – вздохнув, попенял Энди Стецько председатель форума.