Я – Ясон. Книга 5 - стр. 4
Что это за обстоятельства и что за тайны, из-за которых девушка разгуливала по городу босиком в одной ночной рубашке, Романов выяснять не стал – ему было достаточно того, что она сказала и сказала, скорее всего, неправду. Зато он с удивлением узнал о том, что Медея заблудилась. Адреса своего дома она не помнила (помнила лишь то, что ее семья проживала в каком-то пригородном поселке), и о том, как доехать до этого поселка, не имела ни малейшего представления. Ни один из известных ей телефонов: домашний, отцовский, сестринский не отвечал, в чем Романов не преминул убедиться лично, что же касается телефона брата Георгия, то ему она не звонила в прошлом и не собиралась звонить в будущем.
Тогда Романов попросил Медею вспомнить имена знакомых людей, к кому при случае можно было бы обратиться за помощью.
Медея в ответ виновато развела руками и сказала, что долгое время жила за границей и обзавестись новыми знакомыми не успела.
– Тогда, быть может, вы вспомните старых?
Медея и тут не могла ничем помочь себе. Из города, по ее словам, она уехала двенадцать лет назад, и никого, кроме уже не работающей у них прислуги: Нино Жвания – дальней родственницы жены отца, тети Нюры, говорят, уже умершей, а также садовника дяди Миши и сторожа Толика, не помнит.
От этих слов у Романова окончательно испортилось настроение. В кратковременное умопомрачение девушки он по-прежнему не верил, и что с ней делать дальше не знал.
Подумал: «А не выгнать ли ее от греха подальше?»
Словно угадав его мысли, Медея сказала, что ей было всего четырнадцать лет, когда отец после смерти мамы отправил ее в Швейцарию.
– Я здесь, как в гостях, никого не знаю, ни с кем не знакома! Если со мной вдруг что-то случится, мне даже помочь будет некому… Я вот еще погощу чуть-чуть и снова улечу отсюда!
Представив, как полночная звезда, чиркнувшая по краю неба, чиркнет через денек другой в обратную сторону, Романов усмехнулся.
«Нет, – подумал он, – надо гнать ее от себя пока не поздно!»
Но то ли было уже поздно, то ли, наоборот, еще рано, но выгонять Медею Романов не стал. Мало того, решив разобраться в том, почему ему, человеку, воспитанному в духе любви к ближнему, пришла в голову мысль выставить за порог потерявшуюся в городе девушку, внезапно понял, что не прочь познакомиться с ней – поговорить, привыкнуть к ее необычной и оттого притягательной внешности – носу с горбинкой, узким глазам, внешний уголок которых вздернут чуть вверх, губам, постоянно сжатым так, словно кто-то ее незаслуженно обидел и, если повезет, завязать отношения.