Я всегда хотел тебя сделать своей - стр. 14

— Я, — от одного голоса мужа по телу пробежала дрожь отвращения.

— У вас с матерью так похожи голоса.

— Что ты хотел? — спросила я прямо, желая только одного — закрыть глаза и уснуть.

— Хотел узнать, как ты?

— Лучше всех. Что-то еще?

— Да. Я забрал твою сумочку. Телефон разбился. Хочешь, я сейчас заеду в салон, куплю новый и все привезу?

— Не хочу.

— Нат…

— Ник, я не хочу тебя видеть. Неужели ты не понимаешь, что ты сделал мне больно? Или считаешь, что я за пару часов забуду все. Не забуду, Ник. Не смогу. А знаешь почему? — спросила зачем-то. Я ведь могла сбросить звонок и отключить телефон.

— Почему?

— Потому что пока я умирала от головной боли, которую терпела из-за лекарств, чтобы мы смогли зачать ребенка, ты трахал другую.

В трубке повисла тишина.

— Я ее не трахал.

— Ты ее имел в рот! Грязно и мерзко! Не стесняясь никого и не думая, что тебя могли застать. Тебе было на это плевать. Тебе было плевать на меня! На нашу семью!

— Ты усложняешь.

— Усложняю?! — я не могла спокойно говорить. Я больше не испытывала стеснения, что меня услышит мама. — Да, я усложняю. Я хочу сложной жизни. Если для тебя верность слишком сложно, нам не по пути.

— На что ты намекаешь?..

— Я не намекаю, Никит, я говорю, что подам на развод.

— Наташа, — мое имя прозвучало с тяжелой интонацией в которой слышалась угроза, — я понимаю, что ты сейчас на эмоциях, но я не понимаю таких шуток.

— Это не шутка, — ответила я. — У меня очень сильно болит голова. Не звони больше, — сказала я и сбросила вызов.

В висках пульсировало с такой силой, что я боялась сделать лишнее движение. Сидела неподвижно, глубоко дыша и борясь с накатывающей тошнотой.

— О, боже. Какая же ты белая! — мама зашла в комнату сразу, как я закончила разговор, забрала телефон из рук. — Сейчас принесу таблетку. Точно давление. Сейчас.

— Нельзя, мам, — напомнила я на автомате.

Два года безуспешных попыток забеременеть. Десятки консультаций, литры слитой для анализов крови, бесконечные УЗИ, планирование, подсчеты. И это обесценилось за мгновение. Пшик, и ничего больше нет.

Нет доверия.

Нет любви.

Нет семьи.

Только сожаление. И чувство совершенно неправильной и пугающей радости, что у нас с Никитой ничего не получилось.

— Неси, мам. Очень болит.

Я старалась не думать ни о чем. Не перебирать в памяти случаи, когда Никита задерживался, когда слишком резко реагировал, если я брала в руки его телефон, когда забывал позвонить, уехав в командировку. Не получалось. Так можно было сойти с ума!

Хотелось выть от обиды. От боли. От злости и бессилия.

А еще я боялась.