Я возьму тебя на руки - стр. 8
Я сел в машину и захлопнул дверь. Здесь было тепло, уютно, тихо. Машина у меня хорошая. Купил совсем недавно. Все же понял, что положено по статусу. Хотя привык, что надо зарабатывать, а не сорить деньгами. Привык ишачить, вкалывать, тратить на работу все свое время, все свои силы. Таков уж я есть. Таким меня выковала судьба. Не умею расслабляться, не люблю кутить и тусоваться с мажорами. Мне даже Петрович по духу ближе, чем местные царьки-депутаты. Хотя он тунеядец и лодырь. Но хоть без понтов. Простой мужик. Люблю простоту. И искренность. А вот притворство на дух не переношу. Ненавижу, когда врут и притворяются хорошими.
Сделав несколько глубоких вдохов, вытерев ладонь влажной салфеткой и включив приятную музыку, я вернулся в колею. Попытался забыть о той дуре. Мысленно простил ее. Хотя она все так же занимала место для людей с ограниченными возможностями. Дымила своим паровозом, закиданным грязью от днища до самой крыши. Не было видно ни номера, ни стопов, ни заднего стекла. Как она вообще умудрялась на ней ездить — на этой развалюхе? Не странно, что притерлась боковиной. Верно, даже не заметила, что натворила. Дурочка. Совсем несерьезная бабенка.
Ну да ладно. Надо успокоиться, Руслан. И ехать в банк. Сейчас вот только наберу управляющего — скажу, что опоздаю минут на…
Дверца жигулей открылась. Я увидел это случайно — в отражении бокового зеркала. Дверь приоткрылась, из машины показалась рука. Она немного неуклюже лапала грязный кузов, как будто не могла выбраться из салона.
На бровях, что ли? Может, сидит на чем-то?
Я забыл, кому хотел звонить — просто сидел и смотрел, как из машины появляется "нечто". Что-то… Черное. Непонятное. Похоже на… конструкцию вроде… велосипеда. Только складного.
Она вытолкнула это из машины через водительскую дверь. И отчаянно пыталась разложить. Разложить…
Вот же черт. Нет. Только не это… Она раскладывала коляску. Самую натуральную инвалидную коляску. Складную. А когда она ее разложила, то буквально на руках перебралась из машины в каталку. И захлопнула дверь. Закрыла ее на ключ. Положила ладони на колеса и стала толкать их в сторону долгой серой лестницы из высоких ступенек.
О нет. Как же паршиво я себя почувствовал тогда. Это был он — испанский стыд. До меня вдруг дошло, что она не нарушитель — это ее законное место. Место под знаком с человеком в инвалидной коляске. Она — и есть водитель с ограниченными возможностями. А я — идиот. Придурок. Хам. Реальное хамло, которое орало на человека с таким горем.
Твою ж дивизию.
Мне было реально стыдно. Забыв о важном звонке, я снова покинул машину и направился к ней. Неловко прокашлялся и догнал каталку уже тогда, когда девушка пыталась выехать по пандусу. Скользкому, обледеневшему, недостаточно удобному, чтобы по нему реально могли подниматься люди в таких условиях.