Я везучий. Вспоминаю, улыбаюсь, немного грущу - стр. 25

Мама училась на одном курсе с Витькой, как она его называла, Розовым (Виктор Розов, знаменитый драматург). И мама часто вспоминала, как этот Витька Розов спасал весь курс от опроса аудитории, когда вступал в полемику с педагогом. Он часами мог «запудривать» мозги, так был подвешен язык. Позже Розов вспоминал в одной из телевизионных передач о маме: «Ирка? Державина? Помню, помню… Хорошенькая была!»

Надо было жить дальше. После девятого класса я ушел в школу рабочей молодежи, потому что начал «подхалтуривать», чтобы помочь маме, – то где-то в массовке снимался, то еще что-то.

Окончил школу рабочей молодежи вполне прилично, хотя все время были нелады с математикой. В этой школе работал один замечательный педагог по математике, Михаил Израилевич, который сказал на экзаменационной комиссии: «Вы знаете, этому мальчику ни-и-ко-о-гда в жизни не пригодится математика!» И оказался прав.

В 1954-м я поступил Театральное училище им. Щукина на курс к Иосифу Моисеевичу Толчанову. Практически все педагоги училища были актерами Театра им. Вахтангова и друзьями моего папы. Но, конечно же, я поступал на общих основаниях. Хотя… наверное, меня жалели, потому что папа умер рано – в 1951 году.

Как полагалось, я подготовил и читал прозу, стихотворение, басню – «Волк на псарне» Крылова, отрывок из поэмы Пушкина «Жених» («Три дня купеческая дочь Наташа пропадала…») и отрывок из прозы Чехова.

Меня сдержанно похвалили, но я был на седьмом небе от счастья – так трудно показалось читать перед педагогами, которые знакомы с детства. Пришел домой, рассказал, как все происходило, маме, сестрам… И вдруг на следующее утро звонок в дверь, потом вбегает мама в мою комнату: «Мишенька, быстро надень свежую рубашку. Пойдешь сейчас читать то, что вчера читал». Я, честно говоря, расстроился. Подумал: если по второму разу перечитывать, видно, что-то не понравилось.

Прихожу в училище, сидят представители приемной комиссии, во главе – народный артист Борис Евгеньевич Захава и рядом с ним какие-то неведомые люди. И вот Захава смотрит в бумажку, потом на меня и объявляет: «Михаил Державин», как будто меня и не знает. Я так был поражен! А он продолжает: «Поэма Пушкина «Жених». Михаил прочтет финальную часть. Переводчики, будьте любезны, переводите. Можно не в стихах». В зале заулыбались.

Борис Евгеньевич сделал знак мне рукой: мол, взбодрись! Я послушно взбодрился, начал весьма экспрессивно читать. Мне даже аплодировали. Оказалось, на гастроли приехал французский театр, и ему демонстрировали, как проходит прием в Щукинское училище. Так вот я и поступал…