Я верю, ты будешь... - стр. 5

Эта паршивая прокуренная студия - единственное, что я могу себе позволить. Сейчас все вылезли на ютуб и тик-ток, в надежде, что их кто заметит. Но старых способов никто не отменял. А мне надо за что-то целяться. Пусть даже за призрачную идею стать знаменитой.

Это не мечта даже... Точнее, это не моя мечта.

Закрепляю микрофон так, чтобы мне было удобно.

И прикрываю глаза, надеясь, что музыка изгонит муть из головы.

3. Иван

Устал.

Устал так, что охренеть можно. Сижу, цежу коньяк, которого, по факту, мне не хочется - надо чем-то заполнить ощущение дыры внутри.

И ощущаю себя дедом дряхлым.

Мне тридцать четыре всего, а чувство, что на полсотни лет старше. Последняя неделя была безумной. Да что там - последние полгода.

Это я прежде думал, что занят, и у меня куча проблем. Или как сейчас модно говорить - “задач”. Но с момента, как Ярик заболел, все потеряло свою значимость. Задачи оказалось возможным делегировать, дела какие-то отложить - какие-то убрать. И время ускорилось до сверхновой. А сознание тоннельным сделалось, сконцентрировалось на одном.

Я, конечно, продолжал работать. Я не мог не работать, в конце-концов именно мое положение и деньги давали мне то, что нужно. Лучших врачей. Информацию. Шансы. Теперь все для него было. Для сына.

Которого я, оказывается, и не знал особо - недавно это понял.

Мы ведь не были близки с ним. Хоть и жили в одном доме, в поездки я его брал на каникулы с собой, даже придумали совместное дело по совету психолога: я нанимал одну девицу, когда Ярка у меня оказался несколько лет назад, и та много здравых советов дала. Так что каждые выходные, когда я в городе был, мы играли в футбол.

Но сын у меня стоял еще одним пунктом в расписании всегда. Смешил меня, да, иногда раздражал своим упрямством, где-то вызывал чувство гордости. Умный и развитой пацан. Но прям чтобы близки…

Наверное, я просто не умел ни к кому приближаться.

Сейчас же многое изменилось. И хотелось верить, что навсегда. Что мы победим ту хрень, что поселилась в его теле, но останемся настоящей семьей. Это очень ценным оказалось. Хоть и ширило дыру внутри.

Я даже на обследование ложился в той же клинике в Германии, где Яра лечили. Чтобы узнать, нет ли ее на самом деле, дыры этой. Нельзя позволять всяким дырам меня ослаблять. Я не имел на это права.

Ничего не нашли.

- Психосоматика. Видимо вы таким образом свои чувства выражаете... - понимающе закивал седовласый немецкий доктор. Но осекся под моим взглядом.

Пошел он с чувствами этими. Я не баба. Нет дыры и ладно. А с остальным мы с сыном справимся - нельзя даже думать по-другому. Сорвет же.