Я верю, ты будешь... - стр. 12

- Ты вообще не расположена к разговорам? - снова начинает злиться.

- В данный момент - нет, - отрезаю. Добавляю тише, - И никогда не буду, наверное.

- Да что с тобой такое! Ты же явно знакома с процедурой, знаешь, что ничего в этом страшного, чтобы стать донором! Почему ты не хочешь помочь?

- Я не обязана объяснять, - отворачиваюсь.

- А ты все-таки попробуй, - цедит.

- Я. Не обязана. Объяснять.

Нет, я не буду об этом говорить. Точно не с первым встречным. Не в тот момент, когда перед глазами возникает лицо матери и ее ненавидящее шипение.

Разворачиваюсь и иду. Куда-то. Приказываю глупым слезам перестать уже катиться. Они не подчиняются. Иду куда-то, а оказываюсь перед его же машиной. Которую водитель подогнал к нам поближе.

Меня под локоть подхватывают:

- Довезу до дома.

- Тут недалеко.

- Ты хромаешь. Довезу. И хватит дергаться, если бы я собирался что-то сделать с тобой, уже бы сделал.

Сажусь в машину и говорю издевательски - только бы что-то сказать:

- Удобно же, что адрес не надо называть? Вы и так знаете...

Кажется, скрипнули зубами и водитель, и Баринов.

Но и фиг с ними. Я уже не обращаю внимания. Слишком глубоко погрузилась в черноту, вызванную воспоминаниями.

- Я не остановлюсь, - говорит зло, когда мы к подъезду подходим. Провожает меня, как будто ухажер какой-то. - Рано или поздно я подберу ключик. Найду, чем тебя зацепить, если чужие страдания не цепляют. Если тебе насрать на чужую жизнь. Может тебе денег пока мало предложил. Или еще что. Я найду.

Найдет? Вряд ли. Он не сможет купить то, что мне на самом деле нужно. Он не купит уверенность, что я могу помочь. Не сможет избавить от ощущения, что то, что должно спасти его сына, ни черта не поможет.

- Ты хоть сходи, посмотри на него. На Ярика. Которого ты убьешь своим отказом, - успевает сказать перед тем как я захожу в дом.

Жестоко, да. Даже меня из черноты эта фраза достает достает. Ударом поддых. Я в этот момент его ненавижу.

Он знает, что жесток. И идет напролом.

Мне бы уйти, но медлю, почему-то. Отвечаю севшим голосом:

- Он же в Германии.

- Я его перевез сразу как про тебя узнал.

6. Иван

Она ненормальная.

Вот серьезно.

Дурная на всю голову. Как я сразу это не понял? У меня же до хрена опыта, чтобы распознавать идиотов, лжецов и тех, от кого можно ожидать опрометчивых поступков.

Еще когда она на сцене стояла, в блестящем коротком платье и совершенно неподходящих тяжелых ботинках с шипами, следовало это понять.

Или по ее репертуару.

Пухлые губы едва ли не интимно прикасаются к микрофону, длинные пальцы перебирают струны гитары - красный цвет под губы выбирала, что ли? И грива блестящих волос, за которыми она прячется, когда чувствует пристальное внимание.