Я в твоей голове - стр. 60

Сейчас спящей она выглядит еще моложе, чем когда бодрствует. Ребёнок. Замечаю такой сильный контраст цветов нашей кожи: её матовая белая и моя смуглая. Слегка провожу по контору заострённого подбородка. Спит кроха беззаботно. А вот её урчащий желудок явно не мой и готов к приему пищи. Хмыкаю.

Хочу её прикрыть, дам ей ещё время. Обращаю внимание, как из-под широкой майки, бретелька которой скатилась и оголила участок кожи спины, ещё сильнее ползёт уже заживший рубец. Оттягиваю майку. Её спина изувечена: шрамы от ожога и поверх них ещё шрамы, но более свежие — ярко красного оттенка.

Поправляю майку и одеяло. Вот мне ещё одна загадка.

Выхожу из комнаты. Даю приказ, чтоб следили за ней. Не дай бог что — всем снесу бошки.

Спускаюсь по лестнице, заглядываю на кухню и прошу приготовить завтрак. Затем иду к своему войну.

Телефон снова беспокоит. И так, игра началась,

– Алло?

– Верни мою племянницу! - рявкают в трубку.

– Не могу. Она теперь моя жена. Хочешь забрать? Ты знаешь, что делать.

Отключаюсь.

****

На другой линии.

– Она у него?

– У него!

– Ещё жива?

– Живее всех.

– Превосходно. Пусть дольше там побудет. Я же говорила, в этот раз сработает.

23. Глава 23.

Делаю глубокий вдох свежего воздуха. Я больше не чувствую внезапный приступ головной боли. Так спокойно на душе, мне что-то снилось хорошее. Не бред, связанный с моими неудачными побегами, деньгами, какими-то людьми, с казино. А действительно, что-то хорошее. Было тепло и уютно, я постоянно улыбалась и смеялась, но сейчас ничего не помню. Хочется дальше продолжить спать. Тяну носом воздух, в него забираются разные запахи еды. В животе начинает урчать, однако я выберу ещё поспать на этой мягкой, теплой, убаюкивающей поверхности. Звонкий стук по фарфору чем-то металлическим теребит слух, заставляя пробудиться.

В щёлки глаз настраивается изображение, как бывает на сломанном телевизоре. Крутишь, крутишь там маленькую фигнюшку, чтоб настроился канал, но не получается, надо стукнуть по нему сверху, чтоб видно было.

Промаргиваю. Изображение становится чётче. Поднятое настроение летит к чертям вниз, потому что я не одна. В кресле развалившись сидит мой, так называемый, муж. Рукава его чёрной рубашки закатаны по локоть, и ни одного чистого участка кожи. Всё забито чернилами, а широкие запястья украшены металлическими браслетам. Не могу не сказать самой себе, хоть он мне и противен, что его руки, ногти, пальцы очень ухожены. Только почувствовала на указательном пальце стёртую огрубевшую кожу, когда он касался моего лица. Видимо, часто упражняется в стрельбе, да и практикуется не реже. Спускаю свой взгляд ниже по чёрным штанам и упираюсь в домашние тапочки на его ступнях. А где туфли? Боже, я вышла замуж за сумасшедшего. То есть какой он мне муж? Пошёл бы он в престарелый дом, а лучше к чёрту вместе со всеми спасателями в моей жизни.