Я узнаю твой секрет - стр. 16
Ну да, почему бы и нет.
Девушку мне, конечно, было безумно жаль, но теперь я, наконец, успокоилась, поняв, что ей ничего не угрожает. Правда некая доля сомнений все же оставалась где-то очень глубоко в душе, но я старательно их гнала, понимая, что это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия рисует страшные картины преступления.
Вскоре пришла Марья Никитична от соседки и принесла с собой банку вишневого варенья.
На улице совсем потеплело, мы вышли на веранду. Я принесла горячий чайник, тут же разлила кипяток по кружкам. Пока заваривался чай, открыла банку варенья и выложила его в хрустальную розетку. Бабушка принесла батон хлеба, нарезала тонкими ломтиками.
— Сто лет ничего подобного не ела! — клубничное варенье таяло во рту, напоминая вкус детства. Моя бабушка тоже когда-то закрывала варенье и открывала его лишь зимой, а летом никогда. На нее не действовали никакие уговоры, слезы и обиды, потому что летом, говорила бабушка, витаминов и так достаточно.
— Мы так с дочкой раньше любили сидеть, когда еще вместе жили, а потом она этого своего горемыку нашла и пошло-поехало. Эх...Ой, чуть не забыла... представляешь, мне Ольга Дмитриевна сейчас пожаловалась. Оказывается, внучка у нее пропала. Вернее, жалуется уже месяц как.
— Да вы что?
— Ага, говорит, к ней из дому ехала, позвонила, мол, выезжаю и всё.
— Надо же... разве так бывает?
— А то как же?! Каждый день, пишут, по сто человек пропадает. А может и больше, не верю я этим в телевизоре.
— А что же полиция?
— Да какой там. Папаша её чистый урод, пьет с женой новой до белой горячки. Девчонка им поперек горла. Мама-то ее, Ольги Дмитриевны дочка, умерла прошлой весной. Он её и довел ведь, гад. Так вот, она давно к Оле собиралась, и вот собралась...
— Ну пусть она в полицию заявление подаст...
— Так она ходила, а ей говорят, а чего папаша по месту жительства не подает? Ты, говорят, ей, бабуля, иди с богом. Небось, говорят, с тобой девка общаться не хочет. Возраст, мол, такой. Раз отец не волнуется там, то все хорошо.
— Ну а что, если ей самой поехать куда там вы говорите?
— Да что ты... Ольга Дмитриевна уже пять лет как в кресле инвалидном. После инсульта аккурат её и скрутило. Деревня-то за шесть часов отсюда, она даже и поехать не может, бедняжка...
— Да уж... И что же, совсем ей помочь некому?
— А кто поможет? Дочка умерла, муж тоже, еще в девяностых паленкой траванулся. Я вот, да Клавдия из седьмого дома остались. Да много ли мы помочь-то можем? Ты ешь, милая, ешь...
Но у меня все мысли были заняты этой самой внучкой. Никому не нужной, пропавшей где-то между городами, девчонкой. И только бабушка ждала ее домой, не в силах даже пойти ее искать.