Я узнаю твой секрет - стр. 24
А сама решила непременно наведаться в родное село Аси. Вот на выходных и съезжу. Придется правда с работы на одну смену отпрашиваться, ну да как-нибудь…
Вечер мы провели дома, впрочем, как и всегда. После сытного и вкусного ужина, Марья Никитична выставила на стол пироги с вареньем, и я только протяжно вздохнула.
– Ну так нельзя… Ну что вы со мной делаете?! И отказаться сил нет, и кто ж на ночь пироги-то ест?
– Умные люди едят. Чтоб значит утречком энергия была.
– Чтоб утром энергия была, нужно утром и есть…
– Это тебе сейчас наговорят в этих ваших интеренетах. Я тебе, как пожившая говорю, кто вечером голодный лег – утром злой проснулся. Народная примета!
И хитро так на меня посматривает.
– Марья Никитична, в последний раз, – пробормотала я с набитым ртом.
– Конечно-конечно, милая. А то как же…
Спать я и правда ложилась сытая, но вот буду ли теперь доброй-вопрос открытый. Не так давно мне удалось заметно похудеть и вот теперь вес грозил вернуться обратно.
***
В больнице меня ждали разъяренный Петрович и перевернутый вверх дном кабинет. Бумаги валялись буквально везде-на полу, на шкафу (уж как они там оказались мне невдомек), на пыльном подоконнике и даже в мусорном ведре. За подоконник мне кстати влетело отдельно и своими криками препод чуть не довел меня до слез.
Спросить, что случилось в кабинете, язык не повернулся, ненароком убьёт еще чем-нибудь тяжелым. Ну вон той статуэткой, например бронзовой. Вон глаза как кровью налились. Еще хуже. Если его прямо здесь инсульт хватит, мне что с ним делать-то?
Но к моему счастью, как раз в тот момент, когда Петрович перечислял до какого колена он будет приходить во сне и наяву моим потомкам, в кабинет робко постучали и рыжая головка Анечки-медсестры аккуратно втиснулась в проем.
– Аркадий Петрович… там новенький лютует. Вы бы глянули? А то я никого найти не могу.
– Я тут вам что, девочка на побегушках?! Где все?
– Я…я не знаю.
– Пошла отсюда!
Все еще пылая гневом, он развернулся ко мне и пробасил:
– Чтоб через час все было как раньше.
Я, порадовавшись, что ненавистный Петрович ушел, и кляня на чем свет стоит эту психбольницу с ее больными и врачами вместе взятыми, схватилась за голову. Этак я и да завтра не разгребусь.