Я укрою тебя от дождя - стр. 42
Мирослава вздохнула, нехотя встала на ноги и прошла вслед за знахаркой. Провела уже привычные и нужные действия, а также рассказала о сегодняшнем сне. Лариса Павловна выслушала ее внимательно и под конец рассказа, довольно улыбнулась.
– Что ж, сам дед будет выбирать тебе жениха. Значит, выберет действительно лучшего! – заключила знахарка. – А нам остается совсем чуть-чуть ему в этом помочь. – С этими словами она кивнула на кусок черного хлеба, лежавшего на подоконнике и на банку с молоком. Банка была пол-литровой, но самого молока в ней было еще меньше. – Значит, слушай, что нам сейчас нужно делать. Я буду читать молитву, а ты в это время должна съесть этот кусок хлеба и выпить немного молока. И при этом думай о самом заветном желании. Думай подробно о том, какого ты хочешь себе мужчину в спутнике жизни. Но учти, что молока должно остаться хоть чуть-чуть! Оно нам пригодится для второй части.
Мирослава кивнула. И пока знахарка, стоя у нее за спиной, тихо и напевно читала молитву, давилась этим безвкусным хлебом и молоком. Справилась со своим заданием она быстро, мысленно радуясь, что додумалась отрезать небольшой кусочек ржаного хлеба. Правда, сконцентрироваться на мыслях о возможном муже у нее получалось с трудом.
Смирнова вообще сначала хотела спросить у знахарки о том, нельзя ли ей помечтать сейчас о чем-нибудь другом? Например, о собственном доме. Но вовремя вспомнила, что вообще-то из-за не сложившейся личной жизни она и пришла сюда. Поэтому решила помечтать о прекрасном принце, хотя, нет, о принце в ее возрасте как-то уже было не серьезно мечтать. Поэтому наделила кандидата в спутники жизни титулом герцога. Вот почему-то ей всегда герцоги нравились больше, чем всякие там принцы и короли. Как-то более солидно звучит, что ли. Да и о герцогах не так много женщин мечтает, чем о венценосных персонах.
Мирослава пыталась думать отвлеченно. Но не о ком-то конкретном, а просто о человеческих качествах, которыми должен быть наделен ее суженый. Правда, в мыслях несколько раз промелькнул образ Алексея Беркова. Однако Смирнова быстро прогоняла эти мысли, не желая мечтать о чужом мужчине. В итоге образ у неё получился каким-то размытым, со стандартными критериями: чтобы не пил, не бил и любил. Досадно как-то стало, что у нее совсем не получилось сконцентрироваться на мыслях, ведь те, вредные, то совсем уплывали куда-то вдаль, то возвращались к сероглазому грубияну.
Затем Мирославе пришлось посидеть еще немного, стараясь не уснуть под монотонное бормотание знахарки. Кажется, Лариса Павловна осталась ею довольна.