Я (убью) люблю тебя, Воскресенский! - стр. 4

– Нервишки шалят? – мгновенно округляет она глаза, которые и так пошли в долгопята, видел как-то по Дискавери. – У меня есть идеальное средство, лучший способ справиться со стрессом.

И эта с ярко-розовой помадой, голубыми тенями и таким слоем штукатурки на лице, что сыпется, расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки. Непроизвольно сглатываю, потому что не люблю одноразовое, а последний нормальный секс был давно. Незадолго до знакомства с WelcomeToTheHell, даже имени которой я всё ещё не знаю.

А Полякова берётся за вторую пуговицу, открывается ложбинка и край белья.

Отвратно чувствовать себя озабоченным кретином. Тем более, не иметь воли, чтобы отвести взгляд от этой конкретной особы.

Зараза.

– Что ты… – хрипло. – Пенсионерского стриптиза мне только не хватало, – наконец, выдыхаю зло. – Обнажёнка не интересует.

– Зато ты впервые похож на Воскресенского, – усмехается Полякова. – Генетические связи не пропьёшь, – и кивает на джинсы, где…

Чёртова нянька!

– Но я, вообще-то, имела в виду травку. А ты что подумал?

И стервь наклоняется, не подумав прикрыться, расстёгивает сумку, а в следующий миг издевательски машет мне ромашкой. Натуральной, в картонной коробке. Для, чтоб её, заваривания.

Встречаемся взглядами.

Убил бы! Но Полякова смотрит честными, наивными глазами. Прямо как я, когда думал, что достаточно иметь талант, чтобы всего добиться в этом самом продажном из миров.

– Что-то не так?

Вместо ответа сжимаю челюсти так, что крошатся, хватаю рюкзак и сваливаю в спальню. И жалею только, что нельзя с размаха хлопнуть дверью, которой между комнатами тупо нет.

А забавный он, этот Есений Воскресенский. Малолетний идиот, конечно, но безопасный. Такой не вдарит кулаком ни по стене, ни по тебе. За волосы опять же не схватит и вряд ли станет кидаться вещами. Но последнее – это смотря как выбесить, а доводить до бешенства конкретно этого брата стало единственной отдушиной во всём цирке.

Ник с Котом, в миру Никита и Константин Воскресенские, конечно, те ещё засранцы, но за брата переживают. Иначе не стали бы нанимать няньку и точно не пригласили бы на эту роль меня.

Фыркнув, перевожу взгляд в небольшое прямоугольное зеркало. Вздыхаю, но оставляю на месте «красоту», которая, с одной стороны, не давала младшенькому меня хотеть, по крайней мере, постоянно, а с другой – прикрывала от неприятностей. Пусть вероятность встретить кого-то из недалёкого прошлого равнялась нулю, но пути Windows, как известно, неисповедимы.

Но как же чешется! Невыносимо! Но от желания разодрать лицо в кровь спасает только то, что под ним всё наверняка хуже. Увы, прочную аллергию на косметику я заработала ещё в те времена, когда думала, что жизнь наладилась. Оказалось, что показалось.