Я у мамы зельевар - стр. 17
Пришлось сделать глубокий вдох, призвать весь самоконтроль и улыбнуться. От улыбки Линаса тут же перекосило. Отлично, чудное взаимопонимание без слов. Он явно не в восторге от предстоящей работы, но перечить деду не станет. Во-первых, в семье Раудис уважают старших, во-вторых, деду виднее. Конечно, не будем брать в расчет, что в кого-то же Линас уродился? Уж не знаю, каким характером обладала женская часть семьи, но мужская однозначно сначала что-то делала, а потом с интересом смотрела, бахнет или нет?
Кстати, вот с женщинами Раудисов… загадка. Никто их никогда не видел, а сами мастера не спешили с кем-то делиться семейными историями. Спрашивать было неудобно, да и по большому счету мне ни к чему.
– Ну что ж, – хмыкнул Линас, отлипая от стены и проходя мимо меня. – Тогда прошу в мастерскую. Будем обсуждать заказ, уважаемая панна Торба.
– Спасибо, уважаемый пан Раудис, – проворковала я, кивнула старшему и последовала за Линасом.
Так, надеюсь, находясь в стесненных обстоятельствах и замкнутом помещении, мы друг друга не убьём.
В мастерской Раудисов было довольно просторно и светло. Три гончарных круга, столы с разложенными заготовками, печь для обжига, шкафы с инструментами, о предназначении которых я могла только догадываться.
Из приоткрытого окна слышалось пение птиц и шум ветра. Пахло свежескошенной травой и какой-то цветочной сладостью – у стен явно растут деревья с юга. Они всегда так кружат голову ароматом, что никакого сидра не надо.
Здесь было… умиротворенно, правильно, хорошо.
Так и хотелось просто сесть на стульчик у подоконника, взять на колени котика или книжечку пани Ёршис и просто наслаждаться всем вокруг.
Но для этого надо было как минимум выставить одного рыжего-бесстыжего господина, который здесь, по странному стечению обстоятельств, являлся хозяином.
– Значит, говорящий горшок, – произнес он, подходя к шкафу и открывая его. – Знаете ли вы, панна Торба, что это посуда не для новичков? Нужно обладать не абы каким опытом, силой воли и знаниями, чтобы с ними работать.
Дело в том, что говорящий горшок – это, считай, посуда с подселенным в неё духом-помощником. Духи далеки от человеческих взглядов на общение, воспитание, мораль и жизнь. Поэтому, чтобы укротить такое золотце, надо и правда быть крутой, как обрыв, и резкой, как королевские проверяющие на рынке.
– Знаю, пан Раудис, – ответила я, хваля себя за сдержанность.
Он, не услышав ответной шпильки, обернулся и внимательно посмотрел на меня. Хотела сочувствующе улыбнуться, но передумала – уже буду переигрывать.