Я у мамы зельевар. Держись, столица! - стр. 57

– Складно, – произнес брюнет.

– Правду говорить легко и приятно, – смело ответила я.

На красивых губах молодого человека появилась загадочная улыбка. Я невольно вцепилась в стул, потому что голова начала идти кругом. Просто вот смотришь в эти глаза и понимаешь, что теряешь ориентиры. А он только стоит и чарующе улыбается.

– Пан Вадатайс, прошу до приговора суда не использовать своего дара, – немного резче, чем ожидалось, сказал Саар.

Тот закатил глаза. Морок рассеялся. А я невольно сжалась.

Вадатайс? Это же лесной дух, заводящий путников в чащу к бялтам. Считалось, что именно вадатайсы в дружбе с бялтами. Только если бялты – это этакий рабочий класс и парни-рубахи, то вадатайсы – нечто вроде аристократии.

Я сглотнула. Передо мной, конечно, никакой не дух, а вполне себе человек из крови и плоти, но вот что он может дурманить сознание, я почувствовала четко. Зачем он тут?

– Как скажете, пан Саар, – ответил тот сладким голосом.

Это у нас что тут, конкурирующие организации? Видно же, что оба друг друга вынужденно терпят.

– А что со мной? – спросила я. – Могу ли я связаться с родными? Мне нужен адвокат.

– Вы умная девушка, панна Торба, – заметил Вадатайс.

Смотрит с интересом, словно разглядел что-то новое. Но я больше не повторяла своей ошибки. Саар пусть совсем не лапочка, но с ним взглядами меряться можно, а с тобой, гад ползучий, нет!

– Завтра, – коротко сказал Саар. – Ваши показания будут переданы.

– Заодно, может быть, вы что-то знаете об этом? – невинно произнес Вадатайс, давая мне бумагу.

Я взяла и осторожно глянула. Прочла. Нахмурилась.

– Бред какой-то! – возмущенно выдохнула. – Мне бы голову не пришло. Панна Межгинес была инициатором, у меня никаких претензий к королевской семье нет и никогда не было.

– Времена меняются, – сказал Вадатайс.

Какой вредный ты. Ну ладно, сделаем вид, что не услышали. Спорить с представителем власти, да ещё с таким жутковатым даром, совершенно не хочется.

Я понимала, что надо срочно спросить ещё что-то. Да что угодно! Но в голове, как назло, стало пусто. Ударишь – зазвенит. Златовласая, где мой разум? Неужели в камере оставила?

Некоторое время меня ещё допрашивали, но при этом не давали самой что-то спросить. После чего снова увели в камеру. На все попытки выяснить, когда получится поговорить с братом или написать письмо маме, была тишина.

Сволочи. Нет, ну просто натуральные сволочи!

За мной снова защелкнулся замок.

– Чтоб вас перекосило, – прошипела я, мрачно оглядывая камеру.

Это что, тут ещё и спать придется? Нет, я, конечно, не аристократка, но все же девушка, привыкшая к нормальным условиям.