Я, ты, он, она и другие извращенцы. Об инстинктах, которых мы стыдимся - стр. 12

присутствует “злокачественная” сердцевина. В современном смысле извращенец – это “сексуальный девиант”, причем девиантность эта злонамеренная. То есть презюмируется, что некто умышленно выбрал девиантный путь, несмотря на то, что решение это морально неверное.

Поразительно, как столь эмоционально нагруженное слово, не претерпевшее почти никаких изменений в первое тысячелетие своего существования в английском языке, смогло внезапно получить новое значение, полностью затмившее первоначальный смысл. Каким образом слово “извращенец” отошло от устойчивого значения “аморальный еретик” и стало значить “аморальный сексуальный девиант”?

Разгадку можно найти в работе лондонского врача Хэвлока Эллиса (1897). Ему приписывается популяризация этого термина при описании пациентов с необычными сексуальными желаниями. Надо заметить, что и до него ученые придавали слову “извращение” сексуальное значение. Например, это делал австро-германский психиатр Рихард фон Крафт-Эбинг, которого многие считают пионером исследований в области половых девиаций. Но Эллис писал на английском, и его работы были понятны широкой аудитории. Это в конце концов привело к тому, что термин закрепился в употреблении именно таким образом. В книге Эллиса “Сексуальные инверсии” значение этого термина установить непросто, потому что вначале он употребляет слова “извращенцы” (perverts) и “извращения” или “перверсии” (perversions) в значении сексуальной девиантности. Соавтором Эллиса выступил литературный критик, гомосексуал Джон Эддингтон Симондс. Их книга стала важнейшим трактатом о психологических истоках гомосексуальности. По мнению авторов, термин “сексуальная инверсия” отражал природу гомосексуальности как своего рода перевернутой эротической схемы гетеросексуальной привлекательности.

Пока все понятно. Но Эллис и Симондс начинают путаться в словах, когда речь заходит о более широком значении термина “сексуальные перверсии” применительно к социально неприемлемым видам полового поведения, среди которых присутствует и “сексуальная инверсия”. (В ряду классических перверсий указывались полигамия, проституция и скотоложество.) Авторы пользовались религиозной лексикой не потому, что считали гомосексуальность анормальной (как раз наоборот – натуралистический подход позволил им одним из первых обнаружить такое поведение у других животных), а чтобы указать, насколько характерно применение этих терминов для описания сексуальности, когда она виделась греховной или противоречащей “тому, что верно”[3]. Заметим, что Симондс был открытым гомосексуалом и гордился собой. Так что слово это просто иллюстрировало отношение большей части общества к гомосексуалам. Любопытно, что из пары соавторов ученый, окрестивший геев и лесбиянок “извращенцами”, сам был не без странностей. Корреспонденция и записи Хэвлока Эллиса свидетельствуют о его урофилии, то есть тяге к моче (или к процессу мочеиспускания). В письме к близкой знакомой Эллис укоряет женщину, что она забыла дома у него сумочку, и дерзко прибавляет: “Я бы не возражал, если вы оставили бы и