Я, ты и шизофрения - стр. 27
– Уже ничего, что не так? Зачем вы пришли? Что-то случилось?
Мама грустно смотрит на меня, а папа как-то озлобленно. Мое шестое чувство подсказывает мне, что сейчас я заработаю новые проблемы. Может, папа узнал о моем отстранении от уроков?
– Нам нужно поговорить с тобой, Аманда, – отец сел на край кровати.
– Мы хотим отправить тебя к тёте Эмме, – проговорила мама, перебив отца.
Я замираю в ступоре.
– Зачем? Мне и здесь хорошо!
– Так будет лучше для тебя, дорогая…
– Лучше для меня или для вас?! Если я вам надоела, то просто скажите мне это прямо в лицо, а не высылайте к тете, как ненужную мебель!
– Что ты такое говоришь? Мы тебя любим и всегда будем любить! – обиделась мама.
Она печалит брови и пытается своим взглядом доказать свою правду. Я знаю об этом, просто делаю всем всегда больно. Папа напрягся ещё больше. Мне просто так обидно, что они хотят отправить меня в другой город. Просто зачем? Эти родственники не смогут вытерпеть меня, они спятят. Я всем только мешаю!
– Вы сможете меня отправить только через мой труп!
Я выбежала из комнаты, стирая слезы с глаз. Моя голова горит адским пламенем. Мысли все смешались в одну кучу. Все перевернулось с ног на голову. Резкая, глухая боль в затылке. Я чувствую, как ноги подкашиваются, а в глазах потемнело.
– Аманда! – эхом донеслось до моих ушей.
Последнее, что я вижу, это подбегающих ко мне родителей. А затем удар. Падение. Темнота.
Глава 4
Чувствовать боль и причинять её другим – совершенно разные вещи, но очень схожие в эмоциях. Это как эффект домино – тебе причиняют боль, а ты причиняешь боль другим, потом другой причиняет боль остальным, потому что ты причинил боль ему, и так по цепочке. Все начинают задумываться об этом после главной своей ошибки. Но лучше поздно, чем никогда, правда?
Одно дело сделать это на эмоциях, а другое в целях простого издевательства. Не смогу забыть тот ужасный день, когда стало ясно, что со мной творится какая-то чертовщина. Вроде обычный день в школе, но за пять секунд все перевернулось с ног на голову. Мир навсегда изменился, а вместе с ним и вся моя жизнь.
Я помню мы с Алисой и Ларой сидели в кафетерии, уплетая всякую гадость, от которой часто обостряется язва, но никто все равно не перестаёт глотать эту еду. Все было хорошо, даже лучше, чем просто хорошо. Лара, которую мы деловито звали «L», рассказывала о последних сплетнях в школе, а мы с Алисой, развесив уши, внимательно слушали её истории, время от времени смеясь, давая прозвища провинившимся. Но потом я задумалась: «Ведь те, с кем мы сплетничаем о других, могут сплетничать и о нас». Мои ослепшие от подхалимства глаза распахнулись, и я поняла, как глубоко ошибалась в людях. Обозвав лучших подруг сплетницами, стервами и тупыми куклами (отсюда и их сегодняшнее прозвище), я выбежала из столовой и канула прочь. С одной стороны я даже рада, что мы больше не общаемся. Я научилась различать людей, словно над их головами светятся значки: «Годен», «Гнилой». Но также мне порой без них тяжко, я скучаю по ним, по нашим разговорам, по шуткам, по весёлым похождениям. Я осталась одна, и меня это убивает, ведь шизофрения питается моим настроением, одиночеством и страхом. Она питается этим, подобно монстру.