Я — твоя Кошка - стр. 36
— Люсь, аккуратнее с тоном. Я ведь все еще голоден. Или уже, — тяжело выдохнув вдруг и закрыв глаза он потянулся, под натянутой перед обедом футболкой играя рельефными мышцами и передо мной явно красуясь.
Запрещенный прием, между прочим. Но я поняла его суть.
— Хорошо, хорошо! — как говаривали знатоки тактики и стратегии: умелое организованное отступление — залог скорой, успешной победы. — У меня есть претензии, предложения и вопросы. С чего мы начнем? — промурлыкала тихо, не сводя восхищенных глаз с мужа.
Не притворялась совсем, между прочим, действительно им любуясь.
— С претензий, — ответил ни на секунду не задумавшись, лишь прищурился снова.
Предсказуемые все они, — мужики.
— Ты взял меня замуж без спросу, — зажала на правой руке большой палец.
— Их будет не больше десяти? — быстро смекнул мой хитрец.
В ответ я улыбнулась, надеюсь, что тоже загадочно...
— Ты вообще не имеешь манеры со мной советоваться, — Кот даже не дрогнул. И не возразил. — И заметь, я тебе доверяю, — скептически выгнул широкую светлую бровь. — Я тут же поправилась быстро: истерики не считаются.
Ухмыльнулся, но все же кивнул, соглашаясь.
— В планы свои никогда меня не просвещаешь. Вообще. Стратегически. А я, между прочим, чувствую себя глупой лошадкой, бегущей за поездом в тщетной надежде догнать!
Он опять улыбнулся.
— У меня двое трусов! — прозвучало по-женски обиженно. И вот тут, кажется, муж мой дрогнул. Во взгляде этом нахальном зажглось явно читаемое сожаление. Виноватый такой сидел кот. Расчудесненько получилось, лед тронулся, надо быстренько закреплять результат. — Я хожу в чужих вещах, донашиваю чужую обувь. Все семейное имущество дома Котов — это сумка с запасными трусами и телефоном. Без лифчика.
И так жалко себя сразу стало. Я чуть не заплакала.
— Прости, — Кот гибко скользнул в мою сторону, и я даже всхлипнуть еще не успела, как снова оказалась у него на коленях. — Я осел, а не кот. Совершенно ничего не успевающий эгоистичный осел, — он тихо вздохнул, зарываясь своим крупным носом мне в волосы. — Знаешь, у моих родителей ведь толком тоже ничего не было. Отец жил работой... Как мне тогда говорили. А теперь я понимаю...— Марк замялся, явно с трудом подбирая слова. — Как это пишут в любовных романах? «Он жил двойной жизнью». Именно так с нами и было. Но пока Кирьян не погиб, мы с мамой ни в чем особенно не нуждались. Одеты, обуты и сыты. Не голодали. А вот потом...
Я обняла его и ободряюще потерлась носом о широкую твердую грудь.
— Понимаю. Не умеешь жить комфортно, и что такое домашний уют ты не знаешь. Привык к казарме, к постоянным разъездам и службе. Служебная форма, казенное имущество, все с собой?