Я твой монстр. Книга вторая - стр. 37
Мне казалось, под его ледяным взглядом по стеклу флайта сейчас поползет изморозь, и я была бы рада, случись это, – возможно, тогда я бы не стала спрашивать себя снова и снова, почему мне так холодно. Так пусто и холодно.
– Что здесь происходит? – перейдя на яторийский, спросил он.
Я молча достала две глушилки, активировала.
Секундное воспоминание обо всех выключенных камерах и хакерских навыках полковника Стейтона, и помимо глушилок я включила звуковую дорожку на своем сейре.
А потом вдруг поняла – выбор был неудачным. Запись с Ятори, звуки ночного яторийского леса, в котором поют соловьи и цикады, в котором снуют асины клана Синар, в котором на высоком дереве в объятиях Адзауро медленно сгораю я…
– Прости, – извинилась нервно, даже не осознавая этого, и быстро переключила на шум океана.
Когда возвращала сейр на место, ощутила взгляд Чи на себе – его темные глаза мерцали яростью, и это было самое жуткое и вместе с тем самое завораживающее, что я когда-либо видела в жизни.
– Ты так на меня смотришь… – Он откинулся на спинку кресла, с пренебрежением и даже презрением взирая на меня. И вдруг произнес, пристально глядя: – Судя по перехваченным мной сообщениям Исинхая, ты очень хочешь, чтобы я покинул Илонес.
«Сообщениям Исинхая»?! Я повторила эту фразу про себя трижды, прежде чем поняла, – речь идет именно о сообщениях шефа. Видимо, тех, которые он рассылал подконтрольным ведомствам, людям и даже пиратам, то есть не о моих… Слава нестабильной плазме.
– И? – поторопил с ответом Адзауро.
– Да, – тихо ответила, не в силах перестать смотреть в его глаза, – хочу.
Я понимала, что сегодня он спас меня, если не мою жизнь, то меня, и в то же время я отчетливо осознавала, что едва ли что-либо сейчас сделает меня столь же счастливой, как отлет Адзауро. В данный конкретный момент увидеть, как он улетает с этой проклятой планеты, действительно было моим единственным желанием.
– Надо же, ты, кажется, не лжешь… – язвительно протянул он и убийственно добавил: – Впрочем, с тобой никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
И вдруг, резко подавшись ко мне, он вкрадчивым, пугающе вкрадчивым тоном произнес:
– Скажи, Кей, что ты видишь, глядя на себя в зеркало?
Наверное, для него все это было игрой, игрой в месть, которую так ценят на Ятори, превратив почти в культ, а для меня… каждое его слово выворачивало душу наизнанку, рвало сердце на части, ломало меня на куски, только почему-то было такое ощущение, что я сама ломаю стекло своего спокойствия, раня руки, измазавшись кровью, уничтожая все чувства, что еще оставались во мне.