Я - тот, кто тебя уничтожит. Рождение феникса. Книга 2 - стр. 17

Судорожно сглотнула, расширив глаза в неверии и ужасе, а после неровно кивнула, так как воздух вновь застрял где-то на полпути, словно я оказалась под толщей воды и сейчас неизбежно шла ко дну. Реальность давила, причиняя боль, что вкупе с взглядом существа, который оказался не тем, кем мне представлялся, усиливалась.

– Повторяй, – потребовал он, слабо улыбнувшись мне, но я больше не верила, ни ласковым взглядам, ни мимолетным улыбкам, но от каждого обмана чувствовала колющую боль разочарования и отчаяния. Он говорил, а я повторяла что-то на незнакомом языке, коверкая слова от волнения и непослушного языка. Это расстраивало Доминика. За каждую провинность он сжимал мой локоть до боли, от которой я под конец клятвы практически кричала, но боялась даже дернуться, покорно глотая слезы боли и страха, и затем исправлялась. На последней фразе я поняла, что однажды слышала её, но значение знала лишь приблизительно: «Пока смерть не разлучит…».

Лишь сейчас я в полной мере осознала, что он не врал, и я действительно читала заклинание, древнее, могущественное, которое свяжет меня с Домиником, как ничто и никогда… Вот только сделает не женой, а рабыней. Навеки.

С этой фразой Ник отошел, отпуская мой онемевший локоть, но облегчение стало преждевременным, так как ниже, ближе к запястью, руку опалило огнем, словно я опустила ее в чан с расплавленным маслом.

Я повалилась на колени и завизжала, рискуя порвать связки или лишиться слуха, а боль лишь нарастала, расползаясь по коже причудливой вязью светящихся рун, которые горели белым светом с красными всполохами. Эти руны почти сразу же пропадали, не оставляя от себя и следа, кроме дергающей, резкой боли, от которой рука у меня отнялась, а я, воя, прижала кисть к груди, баюкая ее, как ребенка.

Всхлипнув, замутненным болью взглядом смогла увидеть, как Доминик безразлично разглядывает такой же огненный рисунок на своей левой руке, но, в отличие от меня, даже не морщится. Лишь огонек чего-то темного, проскользнул в его взгляде, прежде чем он опустил свою руку и жестко посмотрел на валяющуюся на полу меня.

– А теперь последняя процедура, – скупо усмехнулся он, а после двинулся в мою сторону, что испугало сильнее недавно пережитой боли.

– Доминик, – тревожно обратилась я к мужчине, чувствуя, как по коже бегут неприятные, болезненные разряды только от одного слова «процедура». Если я недавно едва пережила боль от клятвы, то боюсь представить, что он приготовил для меня дальше. Не так я представляла себе свою свадьбу. – Доминик, прошу, что ты задумал? – срывающимся на визг голосом, вперемешку с рыданиями, спросила я, пятясь по полу и стараясь не беспокоить по-прежнему непослушную левую руку. Недавняя боль все еще отдавалась в теле и в сознании, отнимая силы и волю, потому отползала я непозволительно медленно. Хотя, не уверена, что смогла бы сбежать от этого чудовища при любых других обстоятельствах.