Я – телохранитель. Забыть убийство - стр. 5

– Я не хочу видеть никого, Стас, я же говорила, – произнесла она прежним громким голосом.

Лисицын пошёл к лестнице, сказал что-то вроде: «Хорошо, мы сейчас обсудим», поднялся по ступеням, оказался у матери за спиной, ожидая, что она последует за ним, чтобы обговорить всё без посторонних, но женщина не шелохнулась, и уже было понятно, что она не сдвинется с места, и Лисицын остановился, не зная, что ему делать дальше, отчего вальяжность его как-то сама собой растаяла.

– Пусть они уйдут! – потребовала женщина. – Рядом со мной будут только те люди, которых я хочу видеть!

Ни Китайгородцев, ни Хамза, судя по всему, не входили в круг таких людей.

– Всё будет так, как ты захочешь, – совершил временное тактическое отступление Лисицын. – Давай поднимемся наверх.

Он всё ещё надеялся на то, что ему удастся увести мать в лабиринты этого огромного дома, подальше от посторонних ушей и глаз.

Но женщина не оставила ему ни капли надежды.

– Ты не слышал, что я тебе сказала? – сухо осведомилась она.

Лисицын изменился в лице.

– Хорошо, – сказал он неожиданно кротким голосом. – В этом доме не будет никого посторонних, если ты этого не хочешь. Я предполагал, что будет один человек. Всего лишь один. Но – нет так нет. Тем не менее, охрана всё-таки нужна. Ты здесь одна, а вокруг лес…

– Я не нуждаюсь…

– И мне очень тревожно за тебя, поверь, – продолжал Лисицын. – Поэтому я сделаю иначе. Мы поставим здесь забор. Высокий, крепкий. Поставим дом для охраны, человека на четыре, я так думаю, – глянул вопросительно на Хамзу.

– Люди у меня есть, – поддакнул понятливый Хамза.

– Видеокамеры будут, освещение – всё честь по чести, – сказал Лисицын.

– Я не собираюсь жить в тюрьме! – сердито произнесла женщина.

– Дом надо охранять! – парировал Лисицын с жёсткостью.

Он решительно пошёл вверх по лестнице.

Женщина помедлила секунду, потом направилась вслед за сыном.

Лисицын уехал спустя час.

– Я обо всем договорился, всё нормально, – сказал он перед отъездом, обращаясь не к Хамзе, а к Китайгородцеву.

Будто заранее извинялся перед Китайгородцевым, понимая, как непросто тому здесь придётся. Даже похлопал ободряюще Китайгородцева по плечу. Спросил:

– Когда ты сможешь сюда переселиться?

– Уже завтра, если потребуется.

– Хорошо, – одобрил Лисицын. – Поживёшь тут. Месяц.

Выжидательно посмотрел на Китайгородцева.

Китайгородцев молчал.

– Сам видишь, какие проблемы, – сказал Лисицын. – А если ещё люди будут меняться, мама этого не выдержит. Скажет что-нибудь вроде того, что тут не дом теперь, а проходной двор.

– Месяц – я смогу. А там видно будет.