Я – телохранитель. Киллер к юбилею - стр. 43

– Неужели не хочется узнать человека получше? – удивился телохранитель.

– А зачем? Ты разве не замечал, что в людях всегда только разочаровываешься, и никогда не бывает так, чтоб наоборот? Чем больше ты человека узнаешь, тем больше в нем обнаруживается недостатков.

– Не всегда.

– У меня – всегда, – сообщила Рита об итоге собственных жизненных наблюдений.

– И что же Джек? – вернул ее в русло разговора Китайгородцев.

– Ничего, – пожала она плечами. – Сначала было весело, потом появился мой отец и всё испортил. Джек ему не понравился. И он Джеку – тоже. Обычная история. Люди встречаются, люди прощаются, как поётся в одной песне…

– И Джек исчез?

– Да.

Естественно, что не она была инициатором разрыва. Ей слишком одиноко в жизни, чтобы она могла разбрасываться друзьями…

Послышались шаги в коридоре, затем раздался стук в дверь. И сразу разрушилось ощущение покоя и уюта.

– Кто? – спросил телохранитель.

– Толик, это я, – прозвучал голос Богданова.

Китайгородцев открыл дверь. Андрей Ильич выглядел расстроенным.

– Ты понимаешь, с собаками этими неувязка получается, – произнес он. – Почему, как оказалось, Ромка начал стрелять? Осерчал на псину за доктора своего!

– Виталия Степановича?

– Ну! Тот вышел прогуляться, – кто ж знал, что он по потёмкам будет шастать, – а мы уже собак спустили, как ты велел. Ну, вот один пес и прихватил доктора – хорошо ещё, что тот недалеко от жилья шел, смог отбиться, да убежал. Ромка об этом прознал, взбесился, пошел бить собак. Одну вот застрелил. Вторую я на цепь посадил.

– Спустить с цепи!

– Толик!

– Немедленно! – жестко приказал Анатолий. – И всех предупредить, что с наступлением темноты – никакого хождения по территории! Как хочешь им это объясняй! Комендантский час, чрезвычайное положение – но чтобы ни один человек, кроме охранников, не перемещался по территории в тёмное время суток!

Костюкова привезли из аэропорта поздно ночью. Китайгородцев слышал шум двигателя и хлопанье автомобильных дверей. Он спустился вниз, когда Костюков в сопровождении Богданова входил в дом. С ними был еще один мужчина – в роскошной кожаной куртке (совсем не по погоде) и нетрезвый, как с первого взгляда определил Анатолий.

– Привет, Сибирь! – громогласно поприветствовал мужчина Китайгородцева.

Вполне возможно, что от производимого им шума проснулись обитатели не только гостевого дома, но и хозяйского.

Андрей Ильич нахмурился и всем своим видом давал понять, что с этим нетрезвым гостем он уже хлебнул лиха по дороге от аэропорта и ждёт-не дождётся, когда избавится от столь беспокойного подопечного.