Я тебя уже присвоил - стр. 36
Пальцы подрагивают, боюсь выронить сумку. Чего я застыла? Нужно просто развернуться и уйти. Он не станет удерживать силой.
— Ты очень красивая женщина, Марина, — обнимает мою щеку ладонью, прожигая кожу горячими мурашками. Подается вперед, я знаю, что последует в следующую секунду, но вместо того, чтобы отшатнуться, опускаю веки. Даю разрешение меня поцеловать.
Я хочу узнать, какой на вкус его поцелуй. Когда мы последний раз целовались с Ромой? В первые годы он еще пытался быть ласковым, потом — только после ссор.
Мне тридцать два, а опыта в поцелуях меньше, чем у школьницы. Кому скажу, не поверят.
Всхлипываю и хватаю ртом воздух, когда его сухие горячие губы касаются моего рта. Не спешит, изучает, будто у нас полно времени. Прихватывая нижнюю губу, обводит кончиком языка. Не могу сравнить эти ощущения ни с одними другими. Я не просто забыла, как это, так меня просто никогда не касались, чтобы вибрации внутри расходились волнами жара.
Рука перемещается на затылок, фиксирует мой возможный побег. Ахмед отлично меня чувствует, я готова сорваться и бежать, не оглядываясь. Не от него, от себя. Я так быстро сдалась.
Чувствую себя девчонкой в умелых, опытных руках. Меня так точно никогда не целовали. Углубляя поцелуй, Ахмед подается чуть ближе, обвивая свободной рукой талию. Грудь тяжелеет, внизу живота стягивает мышцы…
— Прости, не смог устоять, — произносит Ахмед, разрывая наш поцелуй, но не отстраняется, наши тела все так же тесно прижаты друг к другу.
Разочарование, обида, непонимание, даже злость пытаются взять верх над пьяным от поцелуя сознанием. Почему он остановился? Не понравилось? Осуждает?
Зажмуриваюсь, не позволяя себе погрузиться в воспоминания, но обидные слова, от которых до сих пор кровит душа, все равно взрываются в голове: «Баба не должна проявлять инициативу в сексе, если она не блядь!», «Я сомневаюсь, что ты мне целкой досталась, слишком голодная до ласк!..», «Ведешь себя, как течная сука!».
— Не здесь, Марина, — голос Арданова развеивает неприятные воспоминания. — Слишком много свидетелей, — кивает на потолок Ахмед, где я только сейчас замечаю камеры. — Я не буду тебя ни с кем делить, — мне становится стыдно, прячу взгляд. Он известный в городе человек, если запись с камер попадет в интернет…
Мне не хочется думать, что их может увидеть его любимая женщина. От этой мысли внутри неприятно царапает. О чем я только думала, идя на поводу у своих чувств?
Сильнее сжимаю ручку сумки и топаю к выходу. Ахмед идет за мной, придерживая за талию. Теперь мне еще больше хочется уехать на такси. Находиться с ним в тесном пространстве салона автомобиля покажется пыткой.