Я тебя у судьбы украду - стр. 30
Рона стойко перенесла обед и ужин. Благо, после излишек вина за завтраком Марина на обеде сидела за столом с довольно вялым видом и на нее внимания не обращала. Впрочем, диковинкой ее перестали считать и все остальные, в том числе и Никола. Беседа велась довольно оживленная, ее же тут словно и вовсе не было. Разве что Ульга поблагодарила ее, когда она подливала той в бокал вина. И сложившаяся ситуация Рону вполне бы устроила, если бы не подчеркнутая холодность хозяина поместья, чьего внимания почему-то именно сейчас ей отчаянно хотелось. К тому же активно обсуждались планы на вечер и ночь. После игр с танцами все собирались отправиться на охоту. И тут впервые Никола обратился к ней лишь за тем, чтобы распорядиться об отмене завтрака на следующий день.
К себе Рона поднималась уже достаточно поздно, закончив со всеми делами, когда все служащие уже крепко спали. Из гостиной доносились смех и звуки музыки. А потом произошло невероятное, объяснения чему Рона так и не нашла.
Глава 8
Звуки музыки, доносящиеся из гостиной, преследовали ее на лестнице, за плотно закрытыми дверями комнаты. Рона уже точно их не слышала, но они продолжали звучать в ушах, рождая неясные фантазии. И в центре их всех находился Никола.
Рона точно знала, что все девушки нарядились к вечеру в свои самые красивые платья, что каждая из них сейчас старается произвести на Николу выгодное впечатление, понравиться ему, чтобы именно ее он выбрал себе в пару. Видения преследовали ее. Стоило только закрыть глаза, как она видела волка в окружении молодых волчиц. Гости постарше, скорее всего заняты какой-нибудь карточной игрой и тайком наблюдают за своими чадами…
Это сводило Рону с ума. Отвлечься не получилось даже тогда, когда она раскрыла амбарную книгу, чтобы записать в нее все, что проделано за сегодня. Ее нестерпимо тянуло вниз, а от вида цифр это желание только усиливалось.
– Тебя это не касается. Это его жизнь, его судьба… А ты лишь случайный эпизод… Пройдет время, и ты уедешь отсюда, забудешь его…
Она специально бормотала все это вслух, пытаясь убедить себя, но легче не становилось. Все напротив усугублялось. Теперь уже Рона физически чувствовала себя плохо. Боль подкралась издалека. Сначала в районе солнечного сплетения лишь покалывало, но очень скоро покалывание переросло в жжение. И тогда Рона по-настоящему испугалась. А когда жжение стало нестерпимым, и она упала на кровать, не в силах сдержать стоны, произошло то самое непонятное, что одновременно и напугало ее, и взволновало до крайности.
Тело Роны так и осталось лежать на кровати, а душа ее плавно покинула оболочку и поплыла туда, где сконцентрировались все ее мысли. И сразу стало так легко, хорошо. Она скользила вниз, плыла по коридору, не касаясь пола ногами. Могла видеть свои руки, ноги, но сейчас они были словно прозрачными, бестелесными. Двери не служили ей помехой – она просачивалась сквозь них, как пар, так легко, словно делала это всегда. И вперед ее гнала единственная мысль: «Сейчас она увидит его!»