Я тебя тоже люблю. Ромкины подарки - стр. 35

В ужасе отскакиваю от окна, хватаю кочергу.

Роман выглядывает на улицу.

– Нормально все, это свои, – рот растягивается до ушей. – Можешь больше не маскироваться. Подкрепление прибыло.

– Ты серьезно? – новая порция адреналина натягивает нервы до предела. – А если…

– Они – свои. Как в себе уверен. Не выдадут.

Мне бы его уверенность. Но и снять с себя все эти тряпки хочется до невозможности. Будто вместе с ними избавлюсь от преследователей и от страха потерять сына.

Роман заторопился встречать гостей.

Бросаю кочергу на печку, подхватываю сынульку на руки.

– Давай–ка умываться, мой шоколадный мальчик, не будем больше гостей пугать, да? Дядя Рома сказал, эти хорошие.

Отмываю Сашу от шоколада, оттираю себя от сажи. В небольшом зеркале умывальника отражаются расширенные карие глаза с лихорадочным блеском внутри. Щеки жаром горят: то ли натерла, то ли от волнения.

Сметаю крошки со стола и пола.

Прячемся с сыном в дальней комнате.

Скидываю с себя многочисленные юбки и кофты, парик. Устала прятаться. Перед Ромой и его друзьями не хочется выглядеть огородным пугалом.

Дышать без тяжелых одежд становится легче. Привожу в порядок волосы.

Сердце из груди грозит выскочить. Сажусь к сыну на краешек кровати.

– Боишься? – Саша ладошками обхватывает мои щеки, заглядывает в глаза.

– Неа, – вру, чтобы не пугать ребенка.

– И я не боюсь.

Прижимаюсь губами к детскому лобику. Вдыхаю молочно–ванильный запах моей крохи. Хорошо, что сынок пошел на поправку. Помог грудной отвар соседки моему мальчику.

– Защитник мой! Я тебя очень–очень сильно люблю и никому не отдам!

– Я тебя тоже никому не отдам! – обещает сынок. Залазит мне на колени, обнимает за шею. Так и сидим, прижавшись, тихонечко, слушаем звуки из вне.

Осматриваюсь, пытаясь отвлечься от нервного напряжения.

На этой кровати спит Роман. Я меняла здесь постельное белье, когда мы с баб Стюрой готовились к его приезду. Соседка попросила помочь, побоявшись, что сама не успеет. Не бесплатно, конечно. Я согласилась с радостью – лишняя копеечка не помешает.

Взгляд скользит по стенам. Пожелтевшие от времени обои в цветочек, тяжелые темно–синие шторы, тюль. Платяной шкаф с полотенцами и запасным комплектом белья. На боковой стене в рамках под стеклом висят черно–белые фотографии женщины и мужчины. Баба Стюра говорила, это Анна, ее покойная подруга с мужем. Отдельно висят фото их детей и внуков – девочки подростка и мальчика лет шести–семи. Наверное Роман с сестрой.

На крылечке раздается слоновий топот. Прижимаю сына крепче. Я верю Роме, верю! Он не обидит нас с Сашей и другим не позволит, верно?