Я тебя тоже люблю. Ромкины подарки - стр. 21
Режу на кусочки. Присутствие соседа напрягает, но уходить он не собирается. Глаз с меня не сводит, наблюдает, а у меня руки трясутся и сердце вот–вот остановится от страха, что он все знает. Может, позвонить ей успел и за нами уже едут?
Чайник, вскипев, отключился. Вздрагиваю от щелчка. Под ребрами мечется от страха испуганный кролик.
Роман, не дожидаясь приглашения, садится за стол. Невозмутимый такой.
Руки на столе в замок сцепил. Безымянный палец без кольца и следа от него нет. Если только принципиально не носит, а дома семья, дети, собака с кошкой… Баба Стюра говорила, Роман ненадолго, только вещи какие памятные забрать, а потом новые хозяева заедут.
Наливаю кипяток в кружки, отхожу подальше, пряча руки за спиной. Сосед слишком пристально разглядывает их.
– Расскажешь, к чему эта конспирация? – Роман кивает на мой парик. Это ж надо было так спалиться с волосами.
С досады отворачиваюсь в сторону разгоревшейся печки, закусываю нижнюю губу до боли.
– Мне надо знать как помочь.
– Мне не нужна помощь!
– Мне так не кажется. Саша сказал, что вы прячетесь от плохих дяденек. Кто они?
Саша! Болтун!
– Саша маленький! Он любит сочинять.
– Ребенок напуган так же, как и ты, если не больше. И мне он не врал в отличие от участкового… который приедет с минуту на минуту с допросом, стоит ему пробить по базе твои документы. Они поддельные, верно?
Да! Но Кристина заверила, что никто не догадается! Что же делать?
Но я так устала от всего этого, что уже будь что будет. Смотреть, как вместе со мной в этой глуши без центрального отопления и водоснабжения мучается мой малыш, сил нет. И если Роман действительно может помочь…
Несмотря на внутренний страх, опасности конкретно от Романа не чувствую. С силой впиваюсь ногтями в ладони и…
– У меня хотят отобрать сына, – губы предательски дрожат. На глаза набегают слезы.
– Кто? Почему? – Роман хмурит брови.
– Бабушка Саши, мать его биологического отца. Она пыталась выставить меня сумасшедшей, чтобы меня лишили прав на сына. Хочет оформить на него опекунство и воспитывать сама.
– А Сашин отец?
– Он умер.
И мне совсем не больно это говорить, хотя бы потому, что все чувства к Сашиному отцу сгорели очень и очень давно.
Роман тактично молчит.
– После гибели Игоря мы с Сашиной бабушкой жили некоторое время вместе. В какой–то момент я стала плохо себя чувствовать, и с каждым днем мне становилось все хуже и хуже. Однажды случайно увидела, как она подсыпает что–то мне в еду. Нашла таблетки… У меня подруга в больнице работает, сказала, это транквилизаторы… Тогда–то свекровь и выложила свой план, думая, что под действием таблеток я ничего не вспомню потом… Сумасшедшая женщина она, а не я!