Я тебя рисую - стр. 17

Я, не сдержавшись, захихикала и получила от Тары грозный взгляд. Наставница снова посмотрела на красного до багрянца принца.

– Если ваши мысли столь занимательны, может, вы расскажете о них и нам? – сурово осведомилась Тара. Я прыснула в кулак. Конечно, поведает, как же! Да там же из приличного будет лишь имя новой пассии. И то неизвестно. Сдается мне, что братец, дабы не путаться, всех зовет «моя прекрасная виа», или как-то так!

– Люкреций! Я вас слушаю! – похоже, наставница сегодня была не в духе.

Брат помялся и стал еще румянее. Я откровенно веселилась и наслаждалась его мучениями.

– Ну так что, Люкреций? Вы поведаете нам, о чем размышляли так упоенно, что не услышали ни одного моего слова?

– Я сочинял сонет, – сдавшись, буркнул Люк.

Я хмыкнула. Ну да, как же. Сочинял он.

– И вы даже можете нам его продекламировать? – приподняла Тара тонкие брови, так же, как и я, усомнившись в правдивости ответа.

– Он еще не готов, – не глядя на нас, соврал Люк. – Я не успел, вы меня отвлекли!

– Тогда, возможно, вы соизволите поведать нам самое начало? – не унималась наставница. Брат кинул на меня отчаянный взгляд, но что я могла сделать?

– Слушаем вас!

Глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, брат выдал:

Люк замолчал, его багрянец спал, и теперь лицо брата сравнялось цветом с оперением голубиной шейки, став таким же сизо-серым. Удивительно, но совершенно спокойно декламируя свои опусы многочисленным придворным дамам, Люк всегда жутко робел, когда их слушали Тара или я. Возможно, наша оценка его творений была по-настоящему важна брату. Но как можно оценить волшебство?

Мы с наставницей молча смотрели, как кружат в воздухе золотые листья клена, как дрожит на них осенний свет. Вдыхали запах уже прелой травы, такой острый, такой бодрящий. Наблюдали, как медленно тает клочок неба, предгрозового, набухшего осенним дождем, а может уже и первым снегом. И ежились, несмотря на летнюю жару.

– Спасибо, Люкреций, – слабым голосом сказала Тара и вздохнула.

Наставница тоже была из созидающих, но вот эликсира ей почти не досталось. И слабый дар она с лихвой компенсировала настойчивостью и упорством. И все же мало кто мог устоять перед чудом истинного созидания.

– Занятие окончено, – сказала наставница и отвернулась. И, довольные, мы с Люком бросились вон, пока растроганная Тара не передумала.

Выскочив за дверь, мы с братом переглянулись и кинулись наперегонки к лестнице.