Я тебя приручу - стр. 13
Тональность его голоса резко меняется. Он становится настолько спокойным и тихим, что от этого мне вдвойне страшно. Я вижу, как яростно сжимаются его кулаки на поверхности стола по обе стороны от меня и понимаю, что это спокойствие обманчиво. Всего лишь жалкая попытка сдержать гнев, бушующий в его крови.
Жар, исходящий от его тела, оставляет на коже ожоги. Ошпаривает. Воспламеняет.
Лучше бы он накричал на меня. Вспышки агрессии мне знакомы. Их нужно просто перетерпеть. А вот такое напускное спокойствие меня пугает.
Все еще не решаясь поднять на него взгляд, я рассматриваю свои руки. Волоски встали дыбом, а красные пятна на запястьях уже начали трансформироваться в уродливые синяки. Синяки, которые оставил мой сводный брат. Но почему-то сейчас, оказавшись запертой в одной квартире с Ратмиром, я впервые задумываюсь, что возможно есть зло похуже моего родственничка. И оно сейчас стоит передо мной.
— Нет, — одними губами произношу. — Я не знаю с кем я разговариваю. Не знаю вас. Отчим никогда не посвящал меня в свои дела. Но я расскажу вам все, что мне известно.
— На своих условиях, — уточняет он с недоброй ухмылкой. Скалится, словно дикий зверь.
— На моих условиях, — киваю и, наконец, решаюсь поднять взгляд выше. Тут же попадаю в капкан его темных, почти черных глаз, но прикусываю губу и не разрываю контакт.
Надеюсь, он не догадывается чего мне стоит такая смелость. Потому что сейчас, в этот самый момент, в ход идут последние жалкие остатки моей выдержки, чтобы не дать ему поглотить себя. Не дать ему уничтожить и без того шаткое равновесие.
Все те долгие секунды, что он смотрит на меня и, наверняка, решает мою судьбу, пульс грохочет где-то в горле, а кровь то закипает, то снова леденеет.
Мне страшно. Меня лихорадит и трясет. Но я понимаю, что если отступлю сейчас, если наш разговор пройдет на его условиях, то уже через двадцать минут я окажусь на улице.
Я здесь только потому что ему нужна информация, которую могу дать лишь я. Как только она будет у него, потребность во мне отпадет сама собой. И я останусь одна. По крайней мере, до тех пор, пока братец не вернется из больницы. А потом… Даже думать не хочу о том, что он со мной сделает. С каким садистким наслаждением он будет меня наказывать.
Так что, да, Ратмир Бестаев, я жутко боюсь тебя. Ты вселяешь в меня животный страх и первобытный ужас. Но к сожалению, в моей жизни есть вещи похуже тебя. Поэтому сейчас я собираю осколки своего самообладания и упрямо задираю подбородок, всем своим видом показывая, что не намерена отступать.