Я тебя придумала - стр. 82
Я любила Олега больше всего на свете. Наверное, нельзя так любить. Нельзя так любить, чтобы быть готовым без промедления продать душу дьяволу за того, кто тебе дорог, отречься от Бога и самой себя, лишь бы он был счастлив. Наверное, нельзя…
Иначе как объяснить, почему у меня отняли брата?
***
Тьма расступилась, холод, сковывающий сердце, схлынул, и я оказалась на парковой дорожке, залитой ярким солнечным светом. Зажмурилась на миг, когда солнечный луч ослепил меня, но почти тут же распахнула глаза, услышав громкий крик:
— Догоняй! — и радостный, счастливый смех.
Я сжала кулаки, впившись жадным взглядом в черты лица мальчика, мчащегося мне навстречу. Сердце жалобно забилось, словно стремилось выпрыгнуть прямо из глотки, кто-то маленький, жалкий и окровавленный поднял голову и, грустно уставившись на бегущего, тихо, отчаянно заплакал.
— Быстрее, Полиша! Давай, сестрёнка!
Каре-зелёные глаза лучились восторгом, в растрепавшихся волосах запутались солнечные лучи, губы растянулись в лукавой улыбке…
— Стой! Олежка! Так нечестно!
На обладателя второго голоса я даже не посмотрела — каждый день я видела этого человека в зеркале.
— Почему? — довольный, искрящийся счастьем смех.
— Ты сильнее! Больше!
В каре-зелёных глазах мелькнула такая нежность, такая любовь и ласка, что я чуть было не бросилась вперёд, забывшись… Забыв, что это всего лишь видение. Моё прошлое, которое давно осталось далеко позади.
А потом он резко обернулся и, поймав в объятия не успевшую затормозить маленькую кудрявую девочку, расхохотался.
— Попалась!
— Зазнайка! — Она вырывалась, правда, скорее показательно, чем по-настоящему. — Ты — зазнайка, Олежка! Так нечестно!
Я вздрогнула, когда услышала его тихий ласковый голос, который я тогда даже не расслышала… Но зато расслышала сейчас.
— А я и не отрицаю, Полиша.
Не выдержав, я рванулась вперёд, пытаясь достать рукой освещённую солнцем фигуру, дотронуться, увидеть родной, тёплый взгляд, предназначенный мне одной.
Но вокруг вновь заклубилась тьма, грубо хлопнув меня по руке. И двое обнимающихся детей скрылись с моих глаз — теперь уже навсегда.
.
Когда тьма вновь расступилась, открыв моему взору балкон, уставленный цветами, я не сразу увидела крошечную фигурку, съёжившуюся в углу, где стояли мешки с землёй, сидящую на холодном полу. Она не издавала ни звука, но я почему-то знала, что она плачет. Беззвучно, но не менее горько.
— Полиш! Ну, маленькая! — послышался встревоженный голос из комнаты. — Хватит прятаться!
Фигурка затряслась.
— Я всё равно тебя найду. Ну, выходи! Давай поговорим. Полиша!