Я тебя отпускаю - стр. 15
Ну, значит, все правильно.
«Что меня так понесло? – недоумевала она. – Ведь я все понимаю. И даже пытаюсь, как всегда, его оправдать.
Откуда столько слез, господи? Так и рыдаю вместе с дождем». Слезы лились сами собой, а ведь она не из плаксивых. А тут обиды накатывали, как снежный ком. Все ему припомнила, все! А ведь раньше почти не обижалась – сама выбрала такую судьбу, на кого обижаться? Все понимала. Ну или старалась понять. А сейчас? Сейчас вдруг совершенно неожиданно для нее самой он, ее дорогой, ненаглядный, неповторимый Илюша, предстал обычным, скучноватым и капризным, не очень честным, хитроватым – словом, обычным гулящим мужиком! Да что там – вруном. Как он мог уехать в такое время, как мог оставить жену? А может, Ника его разлюбила?
Ника шла по узеньким улицам, слизывая бесконечные соленые, перемешанные с дождем слезы, и жалела себя.
Дождь то усиливался, пугая отдаленными раскатами грома, то утихал, словно посмеивался: сколько ты еще выдержишь? Улицы были по-прежнему пустынными. Выходило, что дураков, кроме этой странной, заплаканной, бредущей наугад женщины в дурацких красных сапогах с золоченой шпорой и нет. Правда иногда попадались японцы, неутомимые, жадные до впечатлений. Вот этих точно ничего не страшит. Они смешно жались друг к другу, как мокрые воробьи, и щебетали на своем птичьем языке. Наивные и немного смешные, упорные и любознательные, главные путешественники планеты Земля.
Зашла в кафе согреться. Кофе, круассан – здесь он назывался «бриошь».
Было вкусно, тепло и тихо. Разморило, и Ника старалась изо всех сил справиться с внезапно навалившейся усталостью и желанием закрыть глаза – хоть клади голову на стол и спи. Вернуться в отель? Ну вот еще. Показать ему, что он прав? Нет, без боя не сдастся! Ника быстро расплатилась и выскочила на улицу – прохлада и сырость ее непременно взбодрят!
Зашла в магазинчик стекла. Ну какая же красота невозможная, эти изделия из знаменитого стекла! Но и цены, правда, кусаются. Влюбилась в синюю муранскую черепаху в золотистых, розовых, голубых и зеленых разводах.
За ней внимательно и серьезно наблюдал продавец, синеглазый, жгучий брюнет, высокий и красивый, как бог, ну просто готовая модель для любого подиума! Нет, правда – не оторваться! И что, интересно, он делает в этой лавке? Увидев, что Ника любуется черепахой, улыбнулся:
– Я вижу, вам понравилась тартаруга? Красавица, верно? И знаете, синьора, – он ослепительно улыбнулся, – блу тартаруга приносит счастье. Кстати, она мастерица на неожиданные сюрпризы!
Ника усмехнулась: «Конечно! Сейчас ты, милый, мне такого наплетешь, что с собой не унесу. Я девочка взрослая, в сказки не верю, прости. Но смешно: тартаруга! Так мы тебя и назовем, дорогая!» Вертела так и сяк и не выдержала, разорилась и купила. Девяносто евро! Кошмар. Но знала – мама не осудит. «Какая красота! – воскликнет она. – И правильно сделала! Шмотки сносятся, а это останется на века. Будет стоять и радовать. И память к тому же».