Я тебя никому не отдам - стр. 39
Но сейчас Таня ловила себя на том, что придуманное ею объяснение совсем не такое уж «придуманное». Понятно, что ни о каком «пробуждении скрытых резервов» и речи нет, эту гоп-троицу она, с ее-то подготовкой, положила бы когда и где угодно, даже не запыхавшись. Но вот «ты стал мне очень дорог»… На заданиях врать приходилось нередко, в том числе и о своих чувствах – ничего особенного Таня в этом не видела: часть работы, не более того. Но перед собой она всегда была честна. И сейчас видела совершенно ясно: говоря о чувствах, она говорила… правду. Субботин для нее – не просто «задание», а что-то гораздо более личное. И ладно бы еще ей хотелось нырнуть с ним в постель и неделю не выныривать – такое в Таниной жизни бывало. Но сейчас ей хотелось не столько в постель, сколько… смотреть на Сергея. Как он хмурится, как улыбается, как пьет чай, как поправляет волосы. Хотелось жарить яичницу, болтать с ним о каких-нибудь пустяках, без всяких заданий и тайн трех разведок…
Очень странно. Очень.
И совсем непонятно, что и как делать дальше.
Поднимаясь по лестнице – квартира, где она встречалась с Учителем, располагалась на четвертом этаже, с удобным окном на крышу соседней трехэтажки вместо банального черного хода, – Таня пыталась сформулировать вопросы так, чтобы Игорь Леонидович смог на них ответить. Вот только захочет ли?
Время тянулось невыносимо медленно. Сергей начал маяться от безделья уже через полчаса после Таниного отъезда. Точнее, не столько от безделья, сколько от ощущения собственной неприкаянности. Хотелось куда-то бежать, кому-то звонить – хоть что-нибудь предпринять. А тут сиди беспомощным болваном. Даже не позвонить никому – айфон, как на грех, разрядился, а зарядку он второпях не прихватил. Собирали-то самое насущное – документы, банковские карты, наличку. М-да. Банковской картой не очень-то позвонишь, паспортом – тем более, будь он хоть трижды заграничный.
Как ни странно, совсем недавно, валяясь на больничной койке, он вовсе не чувствовал себя беспомощным. Потому что дурацкое нападение в подворотне не воспринял как нападение. Ну, то есть решил, что он этой шпане просто под руку подвернулся – обычный гоп-стоп, ничего особенного. Но раз уж кто-то стрелял, значит, мишень – именно он, Сергей Субботин. Чувствовать себя мишенью было… неуютно. Он привык, что называется, контролировать ситуацию. А сейчас вынужден болтаться, как щепка в море, по воле волн, ветра и течений. Не самое приятное ощущение.
В каком-то смысле, может, и к лучшему, что он не может сейчас никому позвонить. Прежде чем что-то предпринимать, надо бы для начала понять – что, собственно, предпринимать, в каком направлении действовать. Не то чтобы он совсем не догадывался, кто может на него охотиться. Кое-какие мысли были, как не быть, он же не мальчик наивный, он тертый калач. Но мысли – это только мысли. Все нужно проверять. Нужна информация. А он даже в Интернет выйти не может. Айфон разряжен, а в этой хижине…