Я тебе верю - стр. 4
– Можно присоединиться к вам, а то лежать до Кишинева еще целых два часа?
– О, да! Пожалуйста, – неожиданно по-русски ответила одна из женщин.
– Вы говорите по-русски? – не удержался от заведомо глупого вопроса Алексей.
– Как видите, – заметила собеседница.
– Вернее, как слышите, – уточнила вторая со смехом.
– Просто мы не спали три ночи подряд, очень устали и, как говорит мой десятилетний внук, вырубились, – объяснила первая.
Обе женщины доброжелательно улыбались, демонстрируя явное намерение продолжить разговор.
Юля молчала.
Алексей с готовностью принял предложенную форму вагонного общения случайных попутчиков, как правило, ни к чему не обязывающую.
– Можно полюбопытствовать, чем же занимались три ночи почтенные дамы, нарушая режим? Учтите, я спрашиваю не из праздного любопытства, а по праву врача, – добавил он, делая нарочито серьезное лицо.
– О-о! – воскликнула первая дама. – Мы очень давно не видели наших близких и без конца ходили в гости, высиживая длинные застолья и после них – еще более длинные разговоры, расспросы, объяснения. А в нашем возрасте, доктор, сами понимаете, после такого количества новых впечатлений заснуть почти никогда не удается.
– Ну что ж, вы прощены, – улыбнулся Алексей и добавил: – У вас такой замечательный русский язык, который и в Москве-то не всегда услышишь.
– Так мы ведь обе преподаем в средней школе русский язык и литературу, я – в одной, моя подруга – в другой.
– Значит, вы молдаванки, а я, было, подумал, что вы румынки, – заметил он и поглядел на Юлю, втайне надеясь разговорить и ее.
– Почему россияне думают, что румыны и молдаване – две разные национальности? Вы же не считаете москвичей и, скажем, рязанцев или нижегородцев разными национальностями, хотя они отличаются и выговором, и характером друг от друга? – вступила в разговор Юля.
– Вы совершенно правы, – согласился Алексей. – Просто я имел в виду скорее местожительство, нежели национальность. А скажите, пожалуйста, почему название города Унгены звучит как множественное число? А если попробовать произнести его в единственном числе, то получится Унген?
Он явно пытался если не разозлить, то хотя бы раззадорить девушку. В свои тридцать пять лет Алексей был не только великолепным кардиологом, но и очень хорошим психотерапевтом, хотя на первый взгляд, это разные специальности. Мать, известный кардиолог, профессор, всегда говорила, что, занимаясь сердечными болезнями, нужно обязательно быть и психотерапевтом. Алексей всегда считался с профессиональным мнением и авторитетом матери, справедливо полагая, что понятие школы в медицине – одно из важнейших составляющих успешного освоения специальности. Будучи третьим звеном в поколении врачей, он как губка впитывал и опыт, и навыки, которыми владели покойная бабушка, невропатолог, мать и, разумеется, отец, знаменитый хирург Пастухов. И сейчас, как опытный психотерапевт, понимал, что лучшее средство отвлечь человека от грустных мыслей, растормошить, вывести из состояния аморфного безразличия к окружающему – это попробовать чуть-чуть поддразнить его, задеть, противореча ему и увлекая в спор.