Я тебе объявляю войну - стр. 16
7. Глава 7. А ТЕПЕРЬ – ЕЩЕ БОЛЬШЕ ПУГАЕТЕ
Сначала я ткнулась в его грудь, а потом подняла голову и на какое-то время наши лица оказались очень близко — так, что я могла чувствовать его дыхание.
В голову отчего-то полезли глупые мысли. Например, я подумала, что была не совсем права насчет «смазливой физии»: все-таки «смазливая» — это что-то женственное, а у Морозова лицо было образцом классической мужской красоты. И цвет глаз очень необычный, дымчато-синий, как грозовое небо.
Действительно ли древние греки не различали синий цвет*? Почему-то в этот момент я не отказалась бы стать древним греком.
— А правда ли, что… — каким-то осевшим голосом начала я. И замолчала.
— Что? — тихо переспросил Морозов.
— …что древние греки не различали синий цвет? — еле слышно закончила я свой вопрос.
— Неправда, — так же еле слышно ответил Денис Сергеевич.
— Я так и думала.
Тем временем Морозов совсем не спешил меня отпускать и очень странно смотрел на мои губы.
И тут, совсем некстати, в голове зазвучали Машкины слова — «такой мужчина… мммм… какие плечи, какие губы…»
Я машинально перевела взгляд на плечи, а потом — на губы Морозова, но тут же спохватилась.. Боже, что я делаю?
Моментально отстранившись на безопасное расстояние, я протянула руку вперед.
— Не понял?
— Бутылку мне отдайте.
— Зачем?
Дурацкий вопрос. При этом он по-прежнему не отрывал взгляда от моих губ. Что за…?
— У тебя… — вдруг произнес Морозов и слегка провел пальцем по своим губам. А потом кивнул в сторону зеркала. Я пошла посмотреть — вот оно что, оказывается! Вокруг губ была ужасная малиновая кайма — след от вина.
Я взяла салфетку и начала тереть рот.
И тут, откуда ни возьмись, появились Беседина-старшая и Томашевский.
— Что здесь происходит? — Беседина увидела бутылку и задалась тем же вопросом, которым недавно задавал Денис Сергеевич. — Откуда здесь вино?
— У Виктории сегодня день рождения, — ответил за меня Морозов.
— Правда? Вика, от всей души поздравляю! — откликнулся Томашевский. — И сколько ж тебе годочков стукнуло?
— Двадцать три.
— Но такое впечатление, что тринадцать, — заметила Беседина.
— А вы знаете, что в Швеции возраст старинных домов определялся по анкерным болтам? — я решила перевести ее реплику в шутку. — Хорошо, что у женщин так просто возраст не определишь!
— Просто у женщин нет болтов, потому и не определишь, — заметил Томашевский. — А вот у мужчин…
— Борис Александрович, ну как не стыдно! — Беседина поморщилась.
— Любовь Константиновна! Я только что закончил работу по «Мантиссе»**! После этого мне уже ничего не стыдно! — ответил Томашевский и вдруг повернулся ко мне, — ой, ну и ну! Совсем ребенка засмущали. Посмотрите, какая она красная стала.