Я тебе объявляю войну! - стр. 8
Я злобно расхохоталась! Вот тупицы! Перепутать грим с косметикой! Если у Марка IQ не меньше ста тридцати (не смотря на свою ненависть, я признавала у него наличие глубокого ума), то у его охранников не больше девяноста на всех! Я понимала, что принижая людей Марка, я просто получаю эмоциональное удовлетворение, которое сразу же развеется, стоит мне только увидеть хоть одного из этих громил. Но сейчас это был мой способ не сойти с ума от страха и безысходности. Снова начала расматривать коробку с гримом. Вот зачем он мне сейчас?! Я не знаю, как надолго здесь останусь, когда Марк меня наконец-то отпустит, если разрешит учиться, то позволит ли посещать этот кружок? Черт! Я начала рассуждать, будто на самом деле признаю за ним право решать это.
Внезапно на дне коробки мое внимание привлекла вещь, которая не могла оказаться здесь, в моем персональном аду: маленький плюшевый мишка – подарок Димки на мое пятилетие. Брат купил его мне на свою первую зарплату. В тот год наши родители разбились на машине незадолго до моего дня рождения, и Дима хотел хоть как-то меня порадовать. Ему пришлось бросить учебу в университете, чтобы работать и получить опекунство надо мной. А ему было тогда столько же, сколько мне сейчас, но он уже взвалил на свои плечи заботу о маленькой девочке. Я тогда замкнулась в себе и ни с кем не разговаривала, но старший брат нашел ко мне подход. Все его действия, все его поступки нужно рассматривать только через призму любви ко мне. Голубоглазая, белокурая, я так и осталась его крошечным ангелочком, даже когда выросла. "Ангел Лина" – называл он меня неизменно на протяжении всех моих двадцати лет. "Ангел Лина" – так ублюдок повторил за моим братом, испачкав в грязи то светлое, что у меня еще оставалось.
Потапыч – это имя придумал Димка, и оно мне очень понравилось – был со мной везде: в садике, в гостях, дома – где бы я ни была, я засыпала только с ним. Я давно уже выросла, и он много лет пылился на полке, но как же здорово, что по счастливой случайности, мой мишка сейчас оказался у меня. Я вертела игрушку в руках, обнимала и целовала.
– Привет, Потапыч! – пропищала я тонким детским голоском, крепко прижимая его к себе.
– Привет, Лина! – я спародировала Димкин голос, когда он впервые принес его мне, разговаривая за медведя. – Отпусти меня, раздавишь!
– Ой, извини, – сказала я уже своим голосом, погладила медведя по спине и посадила в кресло. А потом представила, как сюда входит мой мучитель и видит эту детскую игрушку. Как начнет издеваться надо мной. Наверняка он скажет что-то наподобие "А это что за блядская хрень?!", а потом выбросит медведя в мусорное ведро или сожжет в камине, лишь бы причинить мне лишнюю боль. Я не видела, но уверена, в таком богатом доме есть камин. Подумав об этом, убрала игрушку поглубже в шкаф, завалив сверху вещами. Непонятно, кто догадался мне ее положить.