Я тебе (не) верю. После измены - стр. 5
Я не знаю даже как это правильно описать. Я приняла, что хранитель очага мое кредо и следовало ему… а оказалось этого ничтожно мало.
Правильно мама говорила женщина должна быть загадкой, а открытые книги никому неинтересны.
Я растворилась и забылась, полностью доверяя мужу. Всецело ему отдаваясь.
Рассказывала ему все на свете, делилась сокровенным...
А ему стало со мной скучно. Он захотел нового. Оказалось его привлекают ухоженные женщины с явно наращёнными ресницами, надутыми губами различными филлерами и искусственными волосами.
Явно не я.
А я ведь любила его всей душой, и как бы ужасно это не звучало. Люблю до сих пор.
А что я получила взамен?
Что в итоге?
Лишь растоптанная душа и унизительное презрение.
***
— Где Соня? — говорю подруге сиплым голосом, проходя в их дом.
Голову не поднимаю, боюсь вновь расплакаться.
Еще и глаза красные. Тушь потекла. Зрелище то еще.
— Я ее в подготовительный отправила, — отвечает она совсем тихо. — Что случилось? Нииина. Почему ты так рано пришла? Володи нет дома или… что?
Я присела на кровать в гостевой комнате. Долго не могла собрать в кучу все слова. Теребила концы футболки.
— Спасибо, за все спасибо… — благодарю ее.
— Нин, подними голову, — мотаю головой, а она, не спрашивая пальцами за подбородок цепляет, поднимая вверх. — Господи, что с тобой, родная?
— Ничего, — произношу почти ровно. — Абсолютно ничего. Все просто прекрасно! Замечательно.
— Он тебя обидел? — хмурится Таня. — Может поговорим?
— Я не хочу… Не хочу никаких разговоров. Ни сейчас. Потом может быть… — почти спокойный голос вдруг срывается на истерический.
Сил больше нет терпеть.
Начинаю рыдать и выть протяжно. Зажимаю рот ладонью и захлебываюсь своей болью сполна.
— Он… — заикаюсь не могу сравнять дыхание. Грудь переполняет от страданий. — Я пришла, а он… мой Володя. Он был с другой. Она еще и беременна. Господи.
Больше ни слова. Подруга все понимает как никто другой. С силой притягивает меня к себе и крепко обнимает.
— Поплачь, моя дорогая, — поглаживающие движение по спине. — Поплачь. Тебе нужно выплеснуть все. Станет легче. Обязательно станет.
— Нет… нет, — как умалишенная повторяю. — Не станет. Я просто не могу понять. За что? Что я не так сделала?! Я ведь все для него. Все! Я его боготворила! Я его любила безумно… Я ради него против отца пошла, понимаешь?! Я знала на что иду, но была уверена, что он никогда… никогда не предаст! Я пошла против семьи. У меня ее теперь не осталось. Был только он…
— Нина, — она вздыхает тяжело. — А надо было любить себя больше, чем его. Вот что главное. Ты поставила своего Володю на первое место, а про себя забыла.