Я справлюсь, мама - стр. 14
Вернувшись домой, я бросила сумку и большой пакет с одеждой. Тут я заметила, что спальня выглядит как-то иначе. Я никогда не отличалась любовью к порядку: моя одежда вечно перекочевывала из шкафа в другие места, на полу вперемешку валялись туфли и книги, а бумаги и вовсе были разбросаны повсюду. Но сейчас я вошла в комнату и увидела, что постиранная одежда аккуратно сложена стопкой на заправленной кровати с чистым бельем. А спустившись на кухню, обнаружила в холодильнике коробки с замороженной пиццей и готовой пастой, большие плитки молочного шоколада, ломтики копченого лосося, хлеб и масло. Мои соседки по квартире Сюзи и Рэйчел приготовили для меня все мое самое любимое. И я снова расплакалась.
Еще до маминой смерти мы с Сэмом решили не праздновать День святого Валентина: познакомились мы совсем недавно и пока не решили, кто мы друг для друга. День святого Валентина стал бы ненужным напрягом. Мы договорились, что на неделе обязательно встретимся и устроим что-то вроде романтического свидания, но не на День влюбленных, а на Масленицу. Но я застряла в Ньюкасле с гробами и коронерами, и Масленица прошла, а День святого Валентина только предстоял. Оказалось, что с моими перемещениями это единственный день, когда мы могли встретиться.
И вот два дня спустя я сидела в квартире у Сэма и чувствовала себя виноватой из-за этого. Должно быть, со мной что-то не так, решила я, раз я могу думать о романтике, когда мамино тело еще не остыло. Когда я была у него в гостях в прошлый раз, мне сообщили о маминой смерти. Сейчас я сидела за маленьким столиком в его гостиной, а он копошился на кухне и жарил блинчики. Я прочла ему черновик речи для похорон. Он был единственным человеком, не знавшим мою маму, с кем я говорила в последние две недели. Я опробовала на нем свои шуточки и потренировалась не плакать в особо драматичные моменты. Потом мы сели есть блинчики, и я снова поразилась его способности приготовить простой обед, не сверяясь с рецептом и без лишней суеты. Он уговаривал меня попробовать блины по фирменному семейному рецепту: две трети мармайта[8], треть джема. Я отказалась. Но рядом с ним я впервые почувствовала, что снова могу дышать.
Наутро я явилась на слушание, ради которого пришлось тащиться на самый юг Лондона, в королевский суд Лутона. Я загрузила в чемодан документы, парик, мантию и книги. Часто оказывается, что в определенном суде работается легче: или потому, что барристер нравится солиситору, или потому что солиситор на хорошем счету у судьи, а иногда по чистому совпадению. Таким «счастливым» судом для меня стал Лутон. Из всех английских судов – а я повидала их десятки – в Лутоне я бывала почти каждую неделю. Я так хорошо знала этот суд, что могла добраться туда на автопилоте. Не обращая внимания на попутчиков в электричке, как водится, закатывающих глаза при виде моего огромного чемодана, я вышла на вокзале Сент-Панкрас и стала ждать на платформе поезд-спутник. В Лутоне, тарахтя стертыми колесиками чемодана, прошла через торговый центр, где пахло попкорном. Миновала систему безопасности в суде – двое скучающих охранников, металлодетектор – и привычно набрала код раздевалки. Здесь барристеры надевают парики и мантии. Вообще адвокатская раздевалка похожа на обычную спортивную, только все переодеваются не в футбольную форму, а в костюмы Бэтмена. Я сняла жакет, надела воротничок – белый хлопковый нагрудник поверх черной футболки, – разгладила его и снова надела жакет, застегнув его на все пуговицы так, что из-под него выглядывали лишь кружевной воротник и белые ленты. Накинула на плечи мантию, надела парик и туфли на высоких каблуках. Затем я поднялась наверх, села у входа в зал заседаний и стала ждать солиситора. Я знала, что выгляжу совершенно нормально, насколько вообще может выглядеть нормальным человек в мантии и парике из конского волоса в 2013 году. В образе играть роль гораздо легче: костюм и контекст перетягивают на себя все внимание, а ты сливаешься с фоном.