Я спас СССР. Том I - стр. 39

– Мы пойдем выручать скрипку Левы, – я открываю глаза и пристально смотрю на Индустрия. – А ты как хочешь.

Лева сразу приободряется, Кузнецов одобрительно кивает. Индустрий бледнеет, отводит взгляд. Вот так и проверяется мужской характер.

– Парни, я… мне… позаниматься надо.

Пожимаю плечами, доедаю бутерброд. Димка презрительно хмыкает.

Еще четверть часа болтаем ни о чем. Рассказываю Леве о Маяке, свидании с Викой и шраме… Слушаю восторженные охи. Потом провожаем друга и ложимся спать.

Вся наша склонность к оптимизму

от неспособности представить,

какого рода завтра клизму

судьба решила нам поставить.

И. Губерман

– Лева, а сколько стоит скрипка?

Коган молчит. Долго молчит. Даже Кузнецов начинает беспокоиться, вертеть головой. Мы идем по Котельнической мимо знаменитой сталинской высотки. Солнце в зените, жарит. Я закатал рукава рубашки.

– Ребята, а зачем вам лопаты? – по-еврейски, вопросом на вопрос, отвечает Лева.

Лопаты мы взяли в подсобке университетского парка. Утром она всегда открыта – садовники начинают свою работу.

– Лева, я жду, – приходится немного надавить на Когана.

– Две тысячи, – парень опускает взгляд, мнется. – Она старинная, известного французского мастера Вийома.

Кузнецов качает головой, я тоже в легком шоке.

– Школьник со скрипкой ценой в «Москвич» разгуливает один по городу?

– А что такого? – защищает брата Коган. – Скрипка застрахована. Это во-первых. Во-вторых, у нас спокойно. Было спокойно, пока не выпустили из тюрьмы этого Хриплого.

– Что за персонаж? – интересуется Димон.

– Какой-то блатной. Собрал вокруг себя местных пацанов, травит им тюремные байки, угощает пивом.

Понятно. «Украл, выпил – в тюрьму. Романтика!»

А вот и «джентльмены удачи». Мы заходим во двор серой длинной четырехэтажки и видим шестерых парней, сидящих на спинке скамейки. Вся земля вокруг скамейки заплевана шелухой от семечек. Среди пацанов выделяется главный – высокий худой мужик с испитым лицом. Руки синие от татуировок, в зубах папироса-«беломорина» с мятым мундштуком, на голове заломлена кепка-восьмиклинка.

– О, жиденок пришел, – «испитый» спрыгивает со скамейки. – Принес бабки? А это что за кенты?

Голос у блатного действительно с хрипотцой. Коган делает шаг назад, прячется за нами. Мы с Кузнецовым выдвигаемся вперед, позади главаря встают парни. Все лет пятнадцати-шестнадцати, некоторые уже тоже с татухами.

– Думаешь, привел дружков с лопатами и…

На этой фразе я закручиваю сельхозинструмент вокруг себя. Лопата со свистом режет воздух, парни отшатываются назад. На их лицах страх. Мое движение повторяет Кузнецов. Не зря мы утром вставали и вспоминали комплекс с малой саперной лопаткой. Конечно, к ее «большому брату» не все приемы подходят, точнее, вообще ничего не подходит, но основные перехваты одинаковы хоть для шеста, хоть для нунчаков.