Я – Спартак! Возмездие неизбежно - стр. 35

– Висбальд!

Могучий нумидиец тяжелым ударом двуручного меча разбил в щепки щит одного из легионеров, но тут же отступил, тяжело дыша. Эвокаты сомкнули ряды, спрятали раненого. На груди Висбальда растеклось багряное пятно крови – меч одного из легионеров разрезал панцирь, однако нумидиец не обращал на рану никакого внимания, считая глубокий порез царапиной.

– Спартак! – вскричал он, завидев меня, и тут же отразил выпад легионера.

Его лицо скорчилось от боли. На ходу я атаковал, помогая гладиатору отбиться от римских ветеранов. Мой гладиус, крепко лежавший в руке, нашел твердый панцирь римлянина, и тот, вскрикнув, завалился на землю замертво. Копыта моего коня, обутые в солеи, растоптали обездвиженное тело врага.

– Я знал, что все это только лишь слухи, брат!

– О чем ты говоришь, нумидиец? – закричал я, стараясь перекричать шум толпы.

Висбальд не успел ответить и вряд ли услышал мой вопрос. Ветераны перешли в наступление. Я наотмашь рубанул первого выглянувшего из-за щита легионера, рассек артерию на незащищенной шее, перевернул на землю второго римлянина увесистым ударом ноги и обернулся в поисках Висбальда. Нумидиец сражался сразу с тремя противниками в полуарпане от меня. Не успел я перевести взгляд, как щиты легионеров разомкнулись, мне пришлось извернуться, чтобы парировать удар, который пришелся точно в грудь. Время ускользало из моих рук. Оставаясь здесь, погрязнув в рукопашном бою, я не мог управлять ходом битвы. Несмотря на то что на моих глазах разворачивались ключевые события сражения между легионерами Красса и восставшими, мне пришлось отступить.

– Висбальд, построиться! Висбальд! – закричал я.

Глаза нумидийца сверкнули озорным блеском. Показалось, что он услышал мои слова, но не подал виду, что слышит. Этот здоровяк с двуручным мечом бросился с яростным воплем в самую гущу противников. Я понял, что требовать от Висбальда выстроить сейчас строй было равнозначно тому, что биться головой об стену. На его лице не дрогнул ни один мускул. Этот человек грезил свободой, боролся за нее и готов был отдать ради нее свою жизнь. Он не любил приказы, он слишком долго был рабом, чтобы, получив свободу, продолжить их исполнять… Мне очень сложно давалась психология гладиаторов, закоренелых вояк, которых не сломит ни одна плеть. В каких-то моментах я вынужден был считаться с особенностями психики таких людей, как Висбальд, если хотел сражаться с ними бок о бок в бою. Однако сейчас стоило проявить твердость. Если нумидиец не возьмет строй – дело дрянь!

– Отойди в тыл, полководец, построй свои войска и ни шагу назад, если ты хочешь победить! – прорычал я.