Я слышу звёзды - стр. 2
Вскоре я стал причиной тому, что теперь Милена возвращалась домой только к рассвету. Перед встречей со мной она нередко припасала в корзинке лишнюю банку густой деревенской сметаны и испечённую ею самой буханку пшеничного хлеба. Что это было за объедение! Особенно у костра, когда уже темнота опускалась на деревню и холодок принимался шелестеть засыпавшей травой.
Укрывшись пледом, мы сидели в открытом поле. Его бескрайние просторы стали нашим маленьким уютным уголком. Я рассказывал Милене много историй о своём далёком городе. О том, как с детства мечтаю стать писателем. О том, что обязательно им стану. О том, что невозможно представить край Вселенной. И что в этом заключается наше великое человеческое несчастье!..
А Милена лишь молча слушала и намазывала мне на хлеб ещё сметаны. Ей почему-то не было дела до моих возвышенных мечт и пространных размышлений. И вот когда я, идеалистичный меланхолик, снова заговаривал о чём-то вечном и высоком, она, бывало, прижмётся ухом к моей груди и сидит так неподвижно. В такие моменты я иногда сердился: «Ты меня слушаешь вообще?!» А она отвечала: «Конечно, слушаю, конечно…»
<•>
За день до моего отъезда мы лежали на том же месте, в поле. Замёрзли, но домой не шли. Именно в эту ночь мы ясно почувствовали неизбежность близящейся осени. Мы ждали алую полоску рассвета. Это был наш обычай. Только после того, как она окрашивала небосклон, и язычок солнца показывался из-за горизонта, мы отправлялись по домам.
В то утро мы замёрзли как никогда до этого. Костёр давно потух, в воздухе метался противный ветер. И всё, что у нас оставалось, это мой плеер. Один плеер на двоих. И, конечно, поцелуи. Только ими мы и согревались. Только ими мы и продлевали себя друг для друга.
– Прощаться со мной придёшь? – спросил я.
– Приду, – тихо ответила она.
3
В день отъезда я не находил себе места. Ходил туда-сюда рассеянный. Тётя несколько раз звала меня помочь ей с чем-то, но я не слышал. Когда завтракали, молчал.
– Ты чего такой хмурый? – сказала тётя. – Устал от деревни?
Я ничего не ответил. Затем посмотрел в окно. Вдали виднелась колыхающаяся под ветром зелёная ткань убегающего до самых небес поля.
– Наоборот… – прошептал я.
<•>
Всё утро я не мог понять одну вещь. А почему я, собственно, должен отсюда уезжать?
Но тут же во дворе раздался рёв дядиной машины. Она проходила последние приготовления и тестировалась перед отправкой на железнодорожную станцию.
Да…
Я уеду…
Бесповоротно.
И уеду до следующего лета. А эта деревня и Милена останутся здесь. Без меня. И будет всё как прежде.