Я слышу - стр. 29
Вдруг из открытого окна ординаторской подул ветер. Дверь от сквозняка пошатнулась, заскрипела. Коршун вздохнул, а я бросилась бежать, в панике обнаружив себя уже около его дивана. Вот это замечталась!
Ну, как «бежать»? Испуганно поковыляла в другую от своей палаты сторону, со страху потерявшись в пространстве. Главное – быстрее слинять отсюда.
– Кузнецова! – приглушенно позвали сзади.
Черт! Я не остановилась, продолжая свое черепашье бегство. Сейчас точно подумает, что я любовалась им, пока она спал. Не останавливаться, там впереди лифт.
– Ты лунатишь, что ли? – Коршун догнал меня за пару секунд и перегородил собой путь. – А нет. Не спишь. Ты чего тут бродишь? Куда собралась?
– Да я…
– Так! – он заметил мой кровавый пластырь и схватил меня за руку. – В смотровую, бегом!
Что ж, мы почти около нее. Как верно я выбрала дорогу!
– Бегом у меня не получится, – предупредила я.
И почему у него всегда руки такие холодные? Может, он вампир? Тут вам тогда и объяснение, как он живет в таком графике.
Коршун привел меня в смотровую, усадил на стул и занялся своим благородным делом, спасая меня от потери крови.
– Ты чего гуляешь? Болит что-то?
– Да я… нет, не болит… просто кровит…, – да что ж это такое?! Вот вижу его, и двух слов от волнения связать не могу!
– Почему меня не разбудила?
– Вы и так устали…
– Но ведь пришла же! Куда потом помчалась-то?! – сказал он, вытирая кровь на моей шее.
Черт, он меня там видел.
– Я медсестру искала.
– В другом отделении решила посмотреть? – усмехнулся он.
– Да нет… в нашем… а у них закрыто было, я потом вас увидела и решила, что потерплю до утра, – вряд ли в моем сбивчивом рассказе была логика.
– Потерпит она! На подушке крови много?
– Угу.
– Скажу, завтра новую тебе дадут.
– Так я выживу?
– Кузнецова! – рассмеялся он. – Куда ж ты у меня денешься?!
– Почему я «Кузнецова», а остальные «Танюши» и «зайчики? – вырвалось у меня с обидой. Я видела, как он говорит и с другими, у него даже медсестры «лапочки», а я «Кузнецова»!
Вопрос насмешил доктора сильнее.
– А как надо?
Я смущенно пожала плечами.
– Не знаю. Мне «заинька» понравилось.
Он заклеил мое ухо новым пластырем.
– Так не бредила, значит? Все помнишь?
– Не все! – быстро соврала я. Блин, я ж там говорила, какой он красивый… надеюсь, в настоящем наркозе я не ляпнула ему ничего лишнего?
– Иди спать, заинька, – улыбнулся доктор.
– Много было этих «аварийников»?
– Операционных двое, – Коршун поднялся и открыл дверь. Наверное, дает понять, что мне, действительно, пора. Ладно, он устал.
Пришлось тоже подняться.
– Простите меня…