Я слишком долго мечтала - стр. 22

Это мои слова. Это только мои слова!

Никто другой не может их знать!

Так где же их украл этот малаец?

Жорж-Поль поддерживает меня, я едва стою на ногах. В голове звон, вспыхивают огоньки, звучит голос, идущий сверху, будто с небес. Голос ангела?

Да, ангела… имитирующего квебекский акцент.

– Привет, ребята, говорит ваш командир! Надеюсь, вы приятно провели время в полете, а теперь мы приступаем к медленному снижению для посадки в Монреале. Только не спешите кутаться, покидая самолет. Вчера на аэродроме намело снега аж на тридцать сантиметров, но сегодня он вдруг взял и растаял. Так что готовьтесь выплывать из салона брассом, а перед выходом вам раздадут акваланги и ласты, чтобы добраться до аэровокзала. Рекомендую держаться всем вместе: нам сообщили, что у трапа вас подстерегает стадо финвалов![19]

Оливье никогда не робел перед мебелью. За долгие годы работы его руки научились, даже вслепую, на ощупь, распознавать все виды древесины – шершавую фактуру сосны, мягкую гладкость тополя, извилистые волокна граба, темные прожилки оливы; приручать их выступы, убирать мельчайшие колкие заусеницы, находить каждый узелок, словно родинки на женских телах, таких разных. Это он-то, который всю жизнь касался одного-единственного.

Но сейчас эти руки дрожат.

Он тянется к обыкновенному ящику. Пальцы обхватывают круглую дубовую ручку, которую он сам же и выстругал, отполировал, покрыл лаком. Ящик легко ходит взад-вперед на гладких желобках. Прекрасный образец искусства краснодеревщика. Как ему хочется, чтобы этот ящик заклинило, чтобы он оказался заколочен или просто закрыт на ключ!

Но Натали все эти годы оставляла его незапертым, доступным любому члену семьи.

Что это – свидетельство ее доверия?

Или изощренная пытка?

Оливье сует руку в ящик. В прошлый раз он на это не осмелился, выдернул руку, не схватив ни одного предмета, даже не взглянув, что там внутри. Оставил все как есть, поспешно закрыл ящик, словно оттуда мог потечь ядовитый газ без цвета и запаха, способный отравить их дом, их семью, их жизнь – все, что они построили.

Он надеется, что Натали ничего не заметила.

Но сегодня он не задвинул этот ящик.

Роется в нем. Ищет – сам не зная что.

Он пытается убедить себя, что не делает ничего дурного, что если бы Натали хотела скрыть от него какую-то тайну, то не оставила бы все эти предметы доступными чужому взгляду. Ведь прошло уже столько времени, и она во всем ему призналась, и они оба теперь куда сильнее, чем этот древний клад поблекших воспоминаний.

Оливье не глядя хватает пригоршню предметов и, отойдя на три шага, кладет их на кровать, прежде чем сесть самому. Но сначала внимательно осматривает складки одеяла, как будто хочет их запомнить, как будто смять его – такое же кощунство, как обмануть жену.