Я сделаю это для тебя - стр. 20
Жан сунул свободную руку под матрас и коснулся пальцами кожаного мешочка. Это его успокоило.
Внутри хранились последние предметы, которыми он дорожил. Фотография, несколько вырезок из газет, блокнот и документы. Он задумался, что со всем этим будет после его смерти. Ему была невыносима мысль, что похитители найдут их, будут рассматривать. Дело было не в том, что они узнают недостающие детали правды, которая частично им уже известна, а вторжение в его личное пространство. Он надеялся, что мешочек так и останется лежать под матрасом.
Когда Аким вошел в комнату, Жан лежал на боку, пытаясь унять сотрясающую тело дрожь.
– Что, выпить хочется? – язвительно поинтересовался громила.
Заложник не отозвался.
– Мог бы повернуться, когда я с тобой говорю! – угрожающе гаркнул Аким.
Жан был сосредоточен на своих мучениях, пытаясь сконцентрировать боль в какой-нибудь одной части тела.
– Живот болит? – притворно сочувственным тоном поинтересовался Аким.
Жан несколько раз судорожно вдохнул, и жестокий спазм скрутил его внутренности.
Аким ударил его ногой в солнечное сплетение, лишив доступа воздуха.
– А может, голова? – сладким тоном спросил Аким и отвесил узнику звучную оплеуху.
Жана вырвало прямо на постель.
– Чертов придурок! – взорвался Аким. – Даже сдержаться не можешь! Получил удар в брюхо – и тут же выдал все наружу! Думаешь, станем менять тебе матрас? Нет, собачий сын, будешь спать в собственной блевотине!
Он схватил Жана за волосы и макнул лицом в зловонную жижу, тот решил, что задохнется, но мучитель ослабил хватку, прижав его спину коленями к испачканной кровати.
– Ты больше не человек, не мужчина. Ты – пес. Полюбуйся на себя, келб[1]!
Аким протянул ему зеркальце, но Жан отвернулся. Он много лет избегал смотреть на свое изображение.
– Не хочешь? Стыдишься? Да ты вообще помнишь, что такое стыд? Нет, ты грязный пес, как и все тебе подобные. Думаете, что свободны, совокупляетесь, как собаки, роетесь в дерьме, а мгновение спустя задираете голову и прыгаете на задних лапках за кусок сахара, пару монет или толику власти.
Жан попытался оказать сопротивление тюремщику и сесть, но тот усилил давление и не дал ему подняться с колен.
– Бунтуешь? Неужто не всю гордость растратил?
Последняя реплика Акима причинила Жану невыносимое страдание, гнев захлестнул душу. Он готов был умереть, но не терпеть подобные унижения.
– Подонок! – закричал он. – Что ты знаешь о гордости, стыде и чести? Бьешь связанного человека.
Аким дал ему пощечину и наклонился к самому лицу.
– Я бью не человека – животное. Называешь себя человеком после всего, что сделал? Мы нашли животное, тварь, спавшую в коробках, грязную пьяную скотину. Человек так себя не ведет.