Я русский солдат! Годы сражения - стр. 47

Т. Фельгенгауэр: – Настоящий демократ.

А. Проханов: – И устраивает им встречу.

Т. Фельгенгауэр: – Им можно только восхититься.

А. Проханов: – Ну, это им может восхититься слабый, дряблый слюнтяй. А у человека, понимающего, что такое власть в период кризиса, все это вызывает недоумение и даже презрение.

Т. Фельгенгауэр: – Странно, действительно, почему Путин, зная, что это может вызвать недоумение и презрение, зачем он себя так ведет?

А. Проханов: – Я думаю, что это ошибка. А как говорят, ошибка – это хуже, чем преступление.

Т. Фельгенгауэр: – Да. Как-то не ожидала я такого от Владимира Путина. А вот про эту раскрытую схему – это Лукашенко вам рассказал?

А. Проханов: – Нет, она печаталась, она была опубликована и в белорусской, и в российской печати. И даже, по-моему, на «Эхо» об этом говорилось.

Т. Фельгенгауэр: – А вы же с ним общались прямо вот так вот несколько часов?

А. Проханов: – Да, я с ним недавно встречался… У нас с ним была трехчасовая встреча.

Т. Фельгенгауэр: – Как у него настроение?

А. Проханов: – Ну, он встревожен ситуацией в России, должен вам признаться. Он хотел бы передать свой опыт общения с оранжистами. Но, в целом, он тверд, он в здравии, он крепок, он очень надеется на Евразийский союз, он желает победы Путину на выборах.

Т. Фельгенгауэр: – Ну, в принципе, отношения Белоруссии с ЕС никаким ведь образом не влияют на отношения Белоруссии и России и ее участия в этом Евразийском союзе.

А. Проханов: – Влияет, влияет. Знаете, почему? Потому что белорусская продукция, например, трактора – она примерно на 80 % комплектуется из российских деталей. То есть российские рабочие, которые делают эти детали для белорусских тракторов, они получают рабочие места и заработки. Когда идет бойкот белорусской продукции на Западе, от этого страдает не только Беларусь, но и Россия в лице тех рабочих, которые строят на 2/3 эти трактора. Влияет. Сейчас все влияет друг на друга.

Т. Фельгенгауэр: – А как же тогда быть с тем, что мы хотим, чтобы Белоруссия была больше к нам расположена и с нами больше общалась, а не с Европой?

А. Проханов: – Ну, так и быть. То, что я сказал, не противоречит тому, что я только что произнес.

Т. Фельгенгауэр: – Бизнес есть бизнес? Выше политических каких-то интересов.

А. Проханов: – Нет, почему? Бизнес есть бизнес, но бизнеса без политики не бывает. Бизнес абсолютно политизирован, особенно в современном мире и в Европе. Бизнес, а потом авианосцы и бомбардировки.

Т. Фельгенгауэр: – Опять мы скатываемся к каким-то ужасающим картинам. Что же это такое?

А. Проханов: