«Я родился в России». Юрий Бернадский - стр. 49

Возникает ощущения, что для поэтической гуманистической души Бернадского стук колес подвод, подвозящих хлеб голодным, важнее «Сикстинской Мадонны» Рафаэлло, «Моны Лизы» Леонардо да Винчи и статуи Давида Микеланджело..

Поэтика Бернадского одновременно и камбэк (возврат к прошлому), мифологема и подлинник пути, отражающая представление о человеческой жизни как странствии в мире, который больше, чем тот, что стоит перед нашими глазами.

Его стихи – они носитель нашего человеческого смысла, позволяющего нам и менять мир и изменяться вместе с ним. Этот мир пронзает нас. Он воет, «как стрелецкие жёнки», каменеет, как мать распятого Иисуса, и видит смысл будущего в сбережении памяти и скорби. Передаёт мученический опыт человека. Он – немой свидетель роста, бунта и распада человечности в ойкумене существования:

А главное – он выразитель общечеловеческой (христианской) аскезы: «…каждая смерть убеляет меня, ибо я един во всем человеческом…» (Библ.), потаённая святая вера на краю гибели, торжество человеческого духа, правды и исторической справедливости над «дряхлым стариком Произволом».

И он же, мир Творца, привнес в мир человека вот это пасхальное полнолуние, апогей человеческого бытия – Наилучшее украшение жизни не убранство и место, а жажда «Быть». Та внутренняя сила, которая выше сплина, Млечного Пути и Южного Креста. И звучащее в лексическом ритме Бернадского победоносно:

Не филологические трепетные изыскания, а замечательная человеческая энергетика, боль и искренность – «Ты в ответе за тех, кого приручил» – говорят о его эмоциональности, о его вопросах к миру, о его ответах миру. Высвечивая мифопоэтическую изнанку обыденного мира, Бернадский отыскивает в житейских вещах ту силу светлого смирения, которого праведники ищут в вере и сострадании:

Чтобы в жизни было меньше сюжетов, о которых – в этой притче:

– Почему ваша ванна наполнена льдом?