Я разожгу огонь - стр. 2
В старину говорили: держи слово, кому бы ты его ни дал – человеку, зверю или жителю Холмов.
Глава I
В каменной лачуге, какие строят себе звероловы и пастухи, у огня сидел старик.
Лицо у него было морщинистое, цвета дубленой кожи. Жилистая рука, похожая на узловатый корень, лежала на рукояти посоха. Но среди седых волос, похожих на спутанную пряжу и спускавшихся почти до пояса, виднелись черные пряди. Старик был дряхл, однако сидел прямо и смотрел ясно. Старость не лишила его сил, хотя и оставила глубокие морщины на лице. Губы его беззвучно шевелились, и этим он тоже был похож на всех стариков, которые греются вечером у огня. Почти семьдесят лет он прожил в этой хижине в горах. И вот что странно – никто не застал его юношей или хотя бы мужчиной средних лет. Три поколения окрестных пастухов и звероловов помнили его стариком, как будто этот странный человек никогда и не был молод.
Дряхлели и умирали они сами, рождались и взрослели их дети и внуки. А тот, кто обитал в хижине у ручья, в конце узкой горной тропы, оставался все так же сед и так же прям. Пускай он и ходил, опираясь на посох, – это было больше для вида, чем по необходимости.
К нему привыкли, и никого уже не удивляло, что он не стареет. Все его считали колдуном и, встречаясь с ним в горах, боязливо уступали дорогу. Хотя хозяин хижины у ручья не был похож на других колдунов и отшельников. Он не лечил, не помогал советом, не предсказывал будущее, но зато и не трогал никого, не наводил порчу, не морил скот. Разве что любил пугнуть, если незваные гости подходили слишком близко.
Старик жил один. Сам собирал хворост, сам носил воду, сам себе стряпал на очаге. И надо сказать, в котле у него кипела вовсе не жалкая похлебка из кореньев. Охотой он мог бы добыть и оленя, но предпочитал кроликов и куропаток – такую добычу, которую можно поймать самому, не прибегая к оружию. В человеческом обличье он охотиться не любил.
Его мать была девой-птицей из свиты Королевы Холмов, а отец – смертным. Так появился на свет бессмертный перевертыш, получеловек-полуптица – Ворон.
Матери Ворона пришлось носить дитя в человеческом облике – ей ведь предстояло дать жизнь человеку, а не птице. Человеческое тело оказалось слишком слабым – после рождения сына она начала угасать. Ворону рассказывали: отец отрекся от него, едва увидел, и отцовы родичи прогнали мать с ребенком на руках из деревни. Предательство подкосило ее окончательно, оправиться она так и не смогла. Мальчика вырастили девушки из свиты Королевы.
Дикие вóроны не приняли бы полукровку как равного и не стали бы слушать. Зато у него хватило сил и сметливости, чтобы добиться уважения двоюродных братьев и сестер – ворóн. Среди них он и завел себе друзей. И спустя много лет, когда его стая сделалась велика и сильна, наконец отомстил за мать – навел воронью стаю на деревню и на корню истребил весь урожай.