Я – Распутин - стр. 16
– Прости, отче! – шептала она. – Согрешила я утром, не удержалась! Бес в меня вселился. Грех это – святого соблазнять!
– Я не святой! – почти выкрикнул я.
В прихожую заглянул широкоплечий бородатый мужик в хорошем шерстяном костюме. Его глаза навыкате смотрели на нас с испугом.
– Слышу шум, а драки нет, – пробасил гость, потирая рваный шрам на щеке.
– Кто ты? – невежливо ответил я, наконец выдергивая руку у Лохтиной.
– Это сосед наш, по даче. Капитан Стольников… – представила мне мужика хозяйка. – Дело у него до вас, Григорий Ефимович. Важное…
– Не до дел мне сейчас. – Общения с толпой хватило с лихвой. Хотелось покоя.
– Не откажи, отче! – губы капитана задрожали. – Умираю я!
Я оглядел здоровенную фигуру Стольникова. Не похоже, что он умирал. Разве что рак какой внутри. Так тут я не помощник.
– Духовно погибаю… – добавил капитан. – Сил нет, хоть в петлю лезь!
– Ну пойдем в гостиную, – тяжело вздохнул я, повернулся к Лохтиной. – Ольга Владимировна, нам бы чайку.
– Сейчас все будет, прислуга уже вернулась.
Как только мы расположились в гостиной, кукушка в часах прокуковала дважды. Время обеда, а в желудке пусто.
– Измучило меня мое горе, отче.
– Не священник я, не рукоположен.
– Так даже лучше… – покивал Стольников. – Был я у попов в лавре и вообще… Обошел все главные монастыри. Нигде мне не захотели помочь, везде гнали бородатые вороны.
– Какой же грех на тебе? – удивился я.
– Смертный… – повесил голову мужчина. – Ольга Владимировна сказала, что я капитан. Но на самом деле я в отставке уже пять лет как. До этого работал в одесском пароходстве. Возили каторжан на Сахалин.
– Их разве не железной дорогой отправляют?
– Дорого и долго, – пояснил Стольников, – морем быстрее. Как открыли Суэцкий канал, так наши корабли начали возить кандальников. Тот рейс сразу не задался. Сначала котел сломался. Пока чинились, пропустили свою очередь в канале. Жара стояла невообразимая. Прошли Суэц, Аден, Коломбо, что на Цейлоне. Малаккским проливом добрались, наконец, до Южно-Китайского моря. И тут нас шторм накрыл. Да такой, каких я ранее не видывал. Мотало туда-сюда два дня. Не видно ни зги и ветер все усиливается. Котел опять сломался, нас понесло на рифы. Смотрю по карте, не вырулить нам. Как ударились носом, я сразу дал команду спасаться. Спустили с трудом шлюпки, а каторжане будто почувствовали – долбят в трюме, кричат. Жалобно так, сердце разрывается.
Капитан повесил голову, к чаю, что нам принесла прислуга, даже не притронулся.
– Нет в том твоего греха… – я тяжело вздохнул. – На все воля Бога.